Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури

– Кто дернется, пристрелю из арбалета!

Вот к звукам неожиданно добавилось удивительно мелодичное женское пение. Нильдхеймы при этом попадали на колени, ухватились за головы и их тела забились от крупной дрожи.

– Глаз не поднимать, паскуда! – я получил удар дубинкой по спине и вжался лицом в камни.

Бом, бом, бом, бом – гремели барабаны, пение лилось подобно журчанию ручейка, по нелепой случайности оказавшемуся в недрах самых темных глубин царства мертвых.

Со стороны нильдхеймов послышался заливистый, будто у умалишенных, смех.

– Мара скельм Джаиле! – выкрикнул один из них и яростным ревом ему ответили полдюжины глоток:

– Эт тоед, мара!

На старом Ормадарском это означало: «Убивай врагов Истины! Не щадя, убивай»!

Женское пение осталось единственным из далекой таинственной песни. Но через секунды стихло и оно.

– Все по местам! – гаркнул конвоир и нас принялись заталкивать обратно в экипажи.

– Что это сейчас было за дерьмо? – ошарашенно пробормотал пленник, сидящий рядом со мной.

– Либо, нильдхеймы под чарами магии разума, – ответил я. – Либо очень сильно любят эту песню.

Сосед нервно усмехнулся.

– Это что же выходит? Мы скоро так же будем корчиться как припадочные?

– Вы да. А я не доживу.

Экипажи продолжили путь.

Через несколько минут послышалось, как с тяжелым скрежетом отворяются массивные двери, после чего мы остановились снова.

– Все на выход, юродивые. Приехали.

Нас выволокли наружу и, подгоняя короткими копьями, повели вдоль высокой стены из темного камня.

Мы уже находились внутри крепости, не выглядящей в чем-либо примечательно. Разве что постройки казались донельзя мрачными из-за цвета местной породы, да висящих в воздухе рваных клочьев облаков.

Широкий внутренний двор уставлен тренировочными чучелами, возле которых упражняются люди, пара небольших ристалищ у приземистого здания, стоящего особняком от остальных, да высокая цитадель, с острыми шпилями башен.

Нас отвели в постройку, как и прочие, примыкающую к замковой стене. Здесь за небольшим столом сидел лысый морщинистый старик, меланхолично выводящий вороньим пером какие-то записи в ветхой книге.

Один из конвоиров подошел к нему и что-то проговорил.

– Сколько? – кивнув, произнес старик на имперском.

– Двадцать три человека.

– Черт тебя дери! Барак на двадцатерых рассчитан. Снабжение опять же, амуниция, расписание. Тебе здесь что, дом милосердия?

– Думали помрет кто в пути, – пожал плечами конвоир. – С запасом брали.

– С запасом, я смотрю, тебя родили, – недовольно пробурчал старик, посидел немного, размышляя, затем поднялся и кряхтя удалился в соседнее помещение. Его собеседник тем временем обернулся да взглянул на нас недобро. Как бы не додумался сократить число пленников до необходимого прямо здесь и сейчас.

Через несколько минут старик вернулся в сопровождении крепкого мужчины в черном, подшитом мехом, дублете.

– Капитан Лорак, – почтительно кивнул конвоир, вытянувшись по стойке смирно, но вошедший не удостоил его вниманием.

– Опытные есть? – зычно бросил капитан.

Нас выстроили вдоль стены, и другой конвоир принялся рассказывать, сверяясь с мятым листом бумаги, о боевом опыте наиболее важных по его мнению пленников.

Меня в списке не оказалось, но на это было наплевать. Усталость давила уже столь непосильной ношей, что единственное, о чем мог думать – как удержаться на ногах. По всему выходило, что жить мне отмерено от силы еще несколько часов.

– Забираю двоих последних. Направляй их сперва к Отцу, затем сразу в арсенал за снаряжением. Оттуда ко мне, на дневную тренировку. Остальных после Отца в барак, их еще погоняем по физчасти с полгода.

– Сделаю. Только троих возьми, – проскрежетал старик. – Один все равно лишний.

Капитан недовольно пожевал губами.

– Ты, ко мне, – властно бросил он, указав пальцем на одного из самых молодых пленников.

Парень несмело приблизился, после чего Лорак коснулся перстнем, в виде вороньей головы, навершия меча, висящего на поясе.

Раздался звонкий щелчок, а следом за ним приглушенный хруст костей. Голова пленника неестественно вывернулась, он захрипел и повалился на пол, подергиваясь в агонии.

– Теперь лишних нет, – холодно произнес Лорак и уже повернулся к выходу, тогда как меня, словно молния, ударила в голову невероятная догадка.

Так вот для чего нильдхеймам столь хитрое зачарование мечей! Вовсе не для собственного заряда, как я решил недавно. С их помощью восполняются силы других зачарованных предметов. Именно за этим нильдхеймы перебили слуг в родовом доме Барки, чтобы дружно вылететь воронами навстречу гвардейцам и угостить тех еще какой-нибудь магией, а после, вернувшись, они расправились бы со служанками, загодя запертыми в чулане.

Но может ли заряд Истока передаться не предмету, а человеку? Если да, то мой единственный, призрачный шанс на спасение вот-вот ускользнет сквозь пальцы.

– Я убил нильдхейма! – выкрикнул я, сделав шаг вперед.

– Куда?! – рявкнул конвоир, однако капитан остановился и взглянул на меня со сдержанным интересом.