Зов Припяти

— Всё, дальше сам тащи, — сказал бородач передавая ребёнка на руки Костику. — Я к периметру не ходок. Ну, бывай, служивый.

Бородач разогнулся, держась за затёкшую поясницу.

— Охо-хошеньки!

— Слышь, Борода, а как звать то тебя кроме как по батюшке, — спросил его Костик.

— Да так и зови: Болотный Доктор.

Болотный Доктор повернулся и быстро зашагал в лес. Костик присел, поставил сумку с ребёнком на колени. Ему требовалось решить, как быть дальше. Попасть в Зону нелегко, а выбраться ещё труднее. Бойцы на блокпостах приучены стрелять во всё, что движется. И если Костик пойдёт к блокпосту напрямую, его скорее всего обстреляют, приняв за сталкера со съехавшей крышей. Такие частенько встречаются в Зоне, почему-то особенно много их в районе Янтаря. Костик вынул из ранца спутниковый телефон, вставил аккумулятор. Риск, конечно, однако ничего не поделаешь. Разведчик набрал номер оперативного дежурного.

— Слушаю! — ответили на другом конце линии.

Старлей узнал Александра Ряполова, своего земляка.

— Здорово Сашка, это я, Костик.

— И чего?

— Ты не понял, это я, Семёнов, командир разведвзвода.

— Чего?!

В кабинете дежурного возникла лёгкая паника, которая случается всякий раз, когда к людям обращается оживший мертвец. Из телефона послышались скрежет и стук, кажется, у дежурного отбирали трубку. Неожиданно из телефона раздался голос комбрига.

— Семёнов, твою мать…! Ты где!!?

— Я напротив шестого белорусского блокпоста. Со мною выживший пассажир с разбившегося самолёта. Владимир Евгеньевич, свяжитесь с белорусской бригадой, чтоб они меня не подстрелили при выходе из Зоны.

— Свяжемся. Только не отключайся.

Из трубки послышался лошадиный топот, кому-то наступили на ногу и он вскрикнул. Время шло. Костик знал, если монолитчики не дураки, они уже засекли сигнал спутникового телефона и сейчас к разведчику спешат все их оказавшиеся поблизости группы. Но деваться было некуда, приходилось ждать. Наконец комбриг разрешил:

— Всё Семёнов, белорусы в курсе. Теперь бегом к ним.

Костик и сам знал, что ему надо бегом. Местность открытая, стоит преследователям выйти на опушку и страшный зверь писец прибежит за старлеем. Подхватив ребёнка на руки, Костик помчался так, как никогда в жизни не бегал. Впереди показался бруствер окопа. Первая пуля стукнула в землю правее разведчика. Костик метнулся в сторону, чтоб не облегчать задачу снайперу «Монолита». Пулемёт с вышки гвоздил в кого-то за спиной офицера. Следующая пуля ударила разведчика в спину, опрокинула его и швырнула в окоп.

Когда солдаты вбежали в окоп, Костик сидел на корточках и успокаивал разоравшегося ребёнка.

— Здорово, бойцы. Сушка у кого ни будь есть?

Снайпер стрелял по разведчику с предельной дистанции, поэтому пуля, продырявив ранец, бронежилет пробить уже не смогла. Костик отделался трещиной в ребре а младенец — сильным испугом. Старлея вместе с найдёнышем перевезли в воронежскую бригаду, где офицеру пришлось отвечать на неприятные вопросы про потерянный взвод. Прошло несколько дней, родственники малыша не объявлялись. Наконец пришёл приказ везти младенца в Москву.

В помощь Костику бригада выделила врача и юную прапорщицу. Последняя к медицине никакого отношения не имела, но предполагалось, что врождённые материнские инстинкты помогут ей адекватно заботиться о младенце. Помня о недвусмысленном интересе «Монолита» к малышу, все трое взяли оружие. В служебном автобусе компания добралась до Брянска, ставшего главной тыловой базой для российских войск, охранявших периметр. Из Брянска на Москву уходил транспортный борт.

Всё время полёта Костик промаялся на жёстком сидении, не в силах найти удобную позу для своей больной спины. Самолёт вёз контрактников, готовившиеся к дембелю, офицеров-отпускников, командировочных. Народу в грузовую кабину набилось много, и техники откинули от бортов лавки, образовывающие верхний пассажирский уровень. Вояки сидели на этих лавках как на насестах и один боец, крепко принявший перед взлётом, не удержался. Сорвавшись с двухметровой высоты, он воткнулся в настил кабины головой.

«Кырдык бойцу», — подумал Костик. — «Если сейчас не встанет, пойду оказывать первую помощь».

Боец встал, нашёл в своём бауле бутылку, отхлебнул и полез обратно. Настил и борта грузовой кабины накренились, тон моторов изменился. Самолёт заходил на посадку. Он приземлился в подмосковном Чкаловске уже поздним вечером. До Москвы добрались последней электричкой. И поняли, какую ошибку совершили, отправившись в столицу в повседневной форме.

Вокруг странной троицы образовался людской вакуум. Люди, чурались их, опускали глаза, безошибочно определяя выходцев с периметра. В кафе на вокзале, где Костик решил покормить своих спутников, они сидели на почётном удалении ото всех прочих посетителей. Москва отторгала пришельцев, словно они были из зачумлённого города, ей не было дела до того, что творится на семьсот километров южнее.