Зов пустельги

Нина стоит посреди темноты подвала, не в силах пошевелиться или закричать. Она не может помочь бедной женщине и не может убежать подальше от этих криков и рева. Она никогда не может убежать. Ее долг слушать, наблюдать и быть свидетелем всех этих трагедий и ударов судьбы. Нина может лишь оплакивать ужасные пытки и смерти, но остановить их она не в силах. Все это уже давно лежит под слоем земли прошлого, похороненное, но не забытое.

– Что ты здесь делаешь?

Его хриплый ледяной голос с узнаваемым северным акцентом раздался так внезапно и так неестественно. Нина сразу понимает, что он не из этого видения. Он не из этого времени.

И словно в доказательство своих предположений крики женщины исчезают. Нет больше ни убийц, ни насильников, ни плача, наполненного невыносимым страданием.

Нина стоит посреди подвала, заваленного ненужными вещами, оставшимися от былых жильцов: два ржавых велосипеда, коробки с одеждой, сломанная плита, потертый диван на трех ногах и много других вещей, на изучение которых и десяти снов не хватит.

– Почему ты здесь? – спрашивает Нина.

Он медлит с ответом. Потом проходит позади нее так близко, что она почти чувствует прикосновение его плеча.

Они стоят совсем рядом друг с другом, но Нина не может повернуться и взглянуть в его лицо. Что-то удерживает ее на месте, словно она застряла в ящике с бетоном и не может сделать ни шагу.

Он приближается вплотную, и Нина ощущает его теплое дыхание на затылке.

– Здесь похоронено нечто очень важное, – шепчет он почти в самое ухо.

Его рука тянется к чему-то, что лежит прямо перед Ниной. И только когда он дотрагивается до предмета, она видит полный законченный образ: деревянные бухгалтерские счеты. Черные и белые костяшки, нанизанные на тусклые стальные спицы, ровно сложены с правой стороны рамы. Счеты приятно пахли размоченным деревом и старой краской. Его рука бережно проводит по предмету, словно они стоят целое состояние. На безымянном пальце сверкает массивный золотой перстень с неразборчивой надписью, Нина чувствует явственный дух азарта.

– Я чествую эту память, – снова проносится его шепот.

Пальцы перекидывают пару костяшек. Их мягкий стук уносит куда-то далеко во времени. Нина закрывает глаза и кладет голову ему на плечо, а издалека слышится рев умирающей женщины.

5. Безумие Дэсмонда

Октябрьским утром начался первый снег. Он укрыл грязные улицы белоснежным ковром, но тысячи машин и миллионы людских ног тут же превратили его в черную водянистую слякоть. Снег не отступал от своей настойчивости и продолжался три дня без перерыва. Мир не устоял под напором циклона и погрузился в белоснежный холод.