Зов пустоты

Похоже, Жерар засомневался, а стоит ли, но все-таки кивнул и свернул к небольшой кондитерской. Странный выбор места для разговора, конечно.

— Владелица кондитерской — моя сестра, — тут же развеял Жерар мои сомнения.

Мы переступили порог, и в нос ударил запах ванили. Так вкусно! Даже стало немного легче. Полноватая женщина, которая вышла в зал при звуке колокольчика, кивнула Жерару и утратила к нам интерес, а мы расположились за дальним столиком. Молоденькая служанка подала нам чай и пирожные, не спрашивая. Я огляделась по сторонам. Несмотря на то, что кондитерская казалась бесконечно уютной, здесь было не так много людей. Только один столик, кроме нашего, был занят смеющейся парочкой, которой не было дела ни до кого вокруг.

— О чем вы хотели поговорить, мадемуазель Полина? — Жерар предусмотрительно решил не упоминать титулов.

— О ваших бывших хозяевах, — ответила я, тоже никого не называя напрямую.

— Не вмешивались бы вы в это, мадемуазель. — Слуга сокрушенно покачал головой.

— Поздно, я уже вмешалась, и отступать не стану.

Жерар отвел взгляд. Наверное, ему тоже было нелегко. Я заметила, что слуги Вейранов были преданы хозяевам. И большинство, видимо, погибли вместе с ними. А Жерар выжил потому, что спасал меня. И, наверное, как и я, не смог прорваться обратно к дому.

— Спрашивайте.

Мы поняли друг друга верно.

— Граф… Виктор подозревал, кто сделал так, чтобы именно его сын был признан виновным?

— Не совсем. У графа было много врагов. Он ведь когда-то служил в тайной службе. А честные люди в подобных структурах часто вызывают на себя чужой гнев.

— Например?

— Думаете, он обсуждал это со мной? Я помню только несколько достаточно спорных процессов. Например, дело судьи Гарднера. Тогда графу поступало столько угроз, что графиня с сыновьями была вынуждена уехать к дальним родственникам. Или дело банды Цикория, которую покрывали сильные мира сего. Я уже молчу о процессе против предыдущего магистра тьмы. Хотя, у графа и с новым-то отношения не сложились. Мне всегда казалось, что Виктора побаиваются. Понимаете?

Я ничего этого не знала. Наверняка, в то время была слишком юна или обучалась в коллеже. Там мы были словно оторваны от мира.

— И любой из них мог… — сказала задумчиво.

— Любой. Я уверен, те, кто осудили Анри, действовали не против него, а против его отца.

Сам Анри был очень светлым человеком. Он бы никогда не сделал того, что ему приписывают.

Да и особо серьезными врагами не успел обзавестись. Или же…

— Что?

Я поняла, что Жерар чего-то недоговаривает. Сомневается, может ли мне доверять?

— Послушайте, — заговорила я еще тише. — У Анри все еще есть шанс спастись. И если он вернется, сомнений в его невиновности не останется. Но разве от этого исчезнут враги его семьи? Нет. А Филипп? Ему ведь тоже придется столкнуться с этим.

— Филипп исчез.

— Но он жив и здоров.

Жерар посмотрел на меня как-то странно — со смесью удивления и уважения.

— Это правда, мадемуазель? До него не добрались?

— Нет, — ответила я. — Он в порядке.

И Жерар впервые за весь наш разговор улыбнулся.

— Вы вернули мне надежду, мадемуазель, — сказал он. — Если увидите его, передайте, что мы очень ждем его возвращения.

— Боюсь, это будет нескоро, но передам.

— Благодарю вас. Тогда я должен сказать… Враги — это не единственная проблема графа Виктора, мадемуазель. Вторая была связана с господином Филиппом.

— И что же это? — насторожилась я.

— Не могу знать. По слухам, когда родился младший сын, и стало понятно, что он…

— Темный, — добавила я.

— Именно. Так вот, когда граф узнал об этом, он несколько дней черный ходил, а потом вроде бы успокоился. Но доверенная служанка графини рассказывала мне, будто было некое то ли знамение, то ли предсказание о ребенке. И оно никого не порадовало. Графиня даже плакала. А граф почти не приглашал к Филиппу сильных наставников в его типе магии. Будто пытался оградить от чего-то.

— Странно, — прошептала я.

— Более чем. А однажды в наш дом приходил предыдущий темный магистр. Как раз тогда, когда они сцепились с графом. И я слышал, как он сказал: «Что, боишься, что я твоего щенка раздавлю? Так я с детьми не воюю». Не знаю, связано ли это… — Жерар покосился на парочку, — со старшим сыном, но пока были живы граф и графиня, разве кто-то осмелился бы столкнуться с ними?

Мы замолчали. Мне нужно было обдумать все, что я услышала от Жерара. Значит, с одной стороны у графа Вейрана было очень много врагов. А с другой — что-то не так с магией Филиппа. Об этом же говорил Пьер. Что сила Фила настолько велика, что нужно как можно скорее обучать его управляться с ней. Во что же вмешался Виктор Вейран?

— Если вам понадобится помощь, мадемуазель, вы всегда можете найти меня здесь, — тихо сказал Жерар. — Я помогаю сестре, потому что мне некуда больше адти.

— Спасибо, — ответила я. — Уверена, рано или поздно истина раскроется.

— Я верю в это.