Зов топи

Замок пробудился. Весть о том, что Хозяин вернулся, разлетелась восторженным шепотом по коридорам. Рихард поспешил укрыться от неизбежной суматохи в башне. Путь туда лежал через тяжелую крышку люка, каменную лестницу, ведущую в узкий каменный мешок. Неприметный камень в кладке со щелчком провалился в стену, приведя в движение скрытый механизм. Часть каменной плиты отъехала назад и в сторону, открывая вход в просторное помещение с круглыми стенами — в его сокровищницу, где не было золота и драгоценных камней.

Из узких окошек лился серый свет, освещая многочисленные стеллажи, на которых покоились толстые фолианты в кожаных переплетах. Собрать их было непросто, на это ушли сотни лет, ведь грамотные люди в королевстве были редки. Законники и лекари обучались грамоте, но простые люди считали умение читать сродни колдовству — непонятному, опасному. Чернильные буквы не спасали от голода, не защищали от клинка и когтей. Ни одна книга не могла исполнить даже самое простое желание.

Вечные топи лежали на пересечении дорог, в Город часто приезжали торговать и как только Рихард узнавал, что у какого-то торговца есть необычный товар, он тотчас выкупал его, хотя сам никогда не показывал, что умеет и любит читать, дабы лишний раз не давать повода досужим слухам.

Безмолвного герцога интересовали все, что попадало на страницы. Но больше всего ему нравилось собирать истории о себе самом. Нелепые веселили его, страшные — заставляли скучать. Он записывал слухи, рождаемые народной молвой, и даже делал зарисовки особенно интересных историй, пополнив, таким образом, сокровищницу новой книгой.

Жители Вечных топей были довольны господином — он не вмешивался в уклад и не душил поборами. Хозяин суров, но справедлив, защищает от бед, потому в их историях он выступал стражем на границе леса между людьми и чудовищами. Но в краю Золотых полей, Тысячи холмов или Белого берега у Безмолвного герцога вдруг отрастали крылья нетопыря, лошадиные ноги и ядовитые когти вместо пальцев. Пил он петушиное молоко, а ложе делил с сотней парней, которых съедал на рассвете.

Распространению слухов немало способствовал образ жизни герцога. Рихард был затворником, редко принимал гостей, не брал в жены дочерей иных правящих домов, хотя ему неоднократно предлагали родовитых невест. Как приходил срок, он объявлял, что у него родился наследник от простой женщины, а спустя время перерожденный, под видом своего сына являлся принести обет верности королю. Те, кто знал правду, не могли бы рассказать ее чужакам, даже если бы захотели. Да и во что поверить проще — в рождение бастарда в болотной глуши или в бессмертие?

Рихард осторожно погладил тисненую обложку книги. За книгами ухаживал немой слуга, которого герцог полуживого вытащил из пасти медведя. Слуга ежедневно приходил к полудню, проверяя, не появились ли мышиные лазы, не проникли ли в башню птицы, сгребал мусор, проветривал страницы, чтобы в стыках не завелась плесень. Судя по состоянию хранилища, он не позволил себе пропустить ни дня, пока Рихард отсутствовал.

Кроме книг в башне стояли большие сосуды с широким горлом из толстого разноцветного стекла. Внутри хранились диковинки, плававшие в огненной настойке: сросшиеся телами уродцы, создания, не похожие ни на зверей, ни на растения. Рихард чувствовал странное родство с ними, словно ему самому было место в стеклянном сосуде. Иногда он читал уродцам вслух и разговаривал с ними. Особенно ему нравилось беседовать с двухголовой саламандрой, правая голова которой улыбалась, а левая осуждающе кривилась. Обитатели сосудов были благодарными слушателями — внимательными и чуткими.

Переведя дух в башне, Рихард решил, что пора осмотреть замок. И хотя Нивар уверял, что в его отсутствие ничего дурного не произошло, не мешало убедиться самому. Он всегда так делал, возвращаясь после долго отсутствия.

Вынырнув из темного коридора в просторный светлый зал, герцог зажмурился от света. В кухне кипела жизнь. Прислуга была оживлена и радостна больше обычного — Дадвин уже побывал у них и поделился новостью. Аромат пирога с мясом и травами, любимого блюда Хозяина, разносился в воздухе. Повелительница раскаленных сковородок и котлов, маленькая властная женщина, дальняя родственница Дадвина, правила кухней строго. Раньше она работала вместе с братом-близнецом, чья засолка капусты и огурцов была настоящим шедевром, но два года назад он погиб, упав пьяным с лестницы и сломав шею. Младшие работники, набранные из родного поселка кухарки, живо выполняли поручения, не прекращая при этом болтать. Внезапное появление Рихарда вызвало их замешательство.

— Ах! Господин! — работники все как один замерли.

— Найдется у вас что-нибудь вкусное?

— Только из печки. Горячий! — спешно вытерев руки от масла, кухарка протянула ему пирог на блюде. Она знала, зачем он пришел.