Зов валькирий

– Похоже! – хмыкнул Тьяльвар.

В лице малорослой девочки с оттопыренными ушами и гладко зачесанными и заплетенными в тонкую косу волосами и вправду было нечто странное: скрытое лукавство при внешнем простодушии, тайная насмешка, запрятанная под мнимым безразличием. Она умело напускала на себя такой вид, будто ничего не видит, не слышит и не соображает, но даже за напускной пустотой ее глубоко посаженных глаз светилась спрятанная хитрость.

– Я видел ее у Кастан, – сказал Свен. – Думал, она тамошняя.

– Ава Кастан любезно взялась присматривать за нею, – пояснил Хравн. – Мне-то когда с девчонкой возиться? Замуж скоро выдавать, а без матери кто ее прясть-ткать научит?

– Скоро! – Велерад засмеялся. – Лет через десять всего-то, да, Свен?

Алдыви на вид была не старше Витяны, но сейчас Свен вспомнил свою юную супругу не без удовольствия: Витислава, с ее тонким личиком, была красивее маленькой меренки, и светло-русая коса ее, несмотря на молодость, была толщиной в ее собственную руку.

– Я женился пятнадцать лет назад, вот и посчитай, сколько ей. В Хольмгарде ее уже пора было бы обручить. Здесь придется повременить, чтобы другие молодухи не засмеяли… ну, это если никто из вас не пожелает взять ее за себя и увезти, – добавил Хравн не то в шутку, не то всерьез и посмотрел на Велерада.

– Я пойду выложу хлеб, – Алдыви кивнула в угол, где уже приметила разложенные съестные припасы.

– Выложи, – позволил Свен. – И поблагодари от нас госпожу Кастан! – крикнул он, когда девчонка уже отошла, волоча короб.

Разговаривая с Хравном, Свен замечал краем глаза, как Алдыви, переложив хлеб в корзину, слоняется по дому: разглядывает пожитки, задает какие-то вопросы хирдманам, поднимает с пола и сворачивает разбросанные парнями сорочки и еще какие-то вещи – Кастан приучила ее не проходить мимо беспорядка. Видно было, что, несмотря на юность, девушка у Хравна растет неробкая и деловитая. Должно быть, она ждала отца, чтобы вместе идти домой, но ей было любопытно поговорить с его соплеменниками, из которых она знала лишь немногих, живущих в Арки-вареже и тоже больше походящих на мерен, чем на русинов.

Однако, поглядывая на Алдыви, думал Свен больше об Илетай. Заметив раз, как за девчонкой следит глазами Велько, отметил: и этот тоже. Велерад сидел не с ними у стола, где стояла корчага пуре и лежало вяленое мясо, а на своей лежанке; вид у него был мечтательный, и он все вертел в пальцах помятую и совершенно бесполезную восковую нить. Вот Алдыви подошла к нему, что-то сказала, Велько что-то ответил, и девчонка засмеялась.

– Ладно, засиделся я с вами, – наконец Хравн отставил деревянную чашу и поднялся. – Заболтался, а завтра работать. Силан тау, пойду к себе.

– И я пойду, – Фьялар тоже поднялся.

– На лов завтра?

– А куда ж? Семеро детей кормить надо, вторую зиму пропущу – все перемрем.

– Пригласил бы вас в ответ, да у меня все хозяйство ведет вон та мышь ушастая… – Хравн огляделся, отыскивая дочь, – с нее много не возьмешь.

– А у нас у самих хлеб пополам с заболонью… – проворчал Фьялар.

Свен тоже огляделся и обнаружил, что Алдыви все еще болтает с Велерадом. На зов отца она тут же метнулась к нему, волоча берестяной короб вполовину ее собственного роста; Велерад проводил ее взглядом, в котором Свену почудилось недоумение. Девчонка обернулась, быстро поклонилась Боргару и Свену, а потом выскочила за дверь впереди отца.

Вслед за тем и русы опомнились: не только кузнецу завтра приниматься за дела, их ждали объезды более отдаленных селений. Боргар уже храпел, укрывшись плащом с головой. Отойдя к своей лавке, Свен уселся и стал развязывать ремешки на башмаках.

– Слышишь, Свенька! – Велерад придвинулся к нему вплотную и зашептал на ухо: – Слушай, что скажу!

– И ты туда же? – Свен насмешливо покосился на него.

– Что?

– Ты сам врезался в ту лебединую деву и хочешь отбить ее у бедняги Арни?

– Да ты сдурел! – возмутился Велько, однако румянец на его щеках стал гуще. – Ты лучше слушай. Она… Мне девчонка кое-что сказала.

– Что сказала? – Свен бросил башмак и развернулся к младшему брату. – Давай уже, телись!

– Она сказала, что если мы хотим успеха нашим делам, то должны потребовать нового гадания! Воля богов могла измениться, и теперь они могут оказаться на нашей стороне.

Свен застыл в удивлении. Он и сам подумывал о том, что волю меренских богов, неблагоприятную для Олава, можно изменить, но услышать о том же от какой-то девчонки-служанки, ходячей кринки, было очень странно.

– Она сказала… – Велерад на миг опустил глаза, – что говорит это не своей волей, но передает речи… Пиамбар. Той, помнишь, которая…

– Коровы с серебряными рогами и козы с серебряными копытами, – пробормотал Свен: эта часть сказания о небесной деве задержалась у него в памяти. – Она ведь о ней говорила, да, на самом-то деле? Об Илетай?

Имя красавицы он произнес почти неслышно, оглянувшись и убедившись, что никто их не услышит – в особенности Арнор.

– Да уж верно, – кивнул Велько.

– Это старухина дочка тебе совет передала? С чего бы?

– Да не мне, – Велерад мотнул головой. – Это она тебе передала.

* * *