Зовем воображение на помощь. Детская нарративная терапия

А что, если бы в нашей культуре существовали такие устойчивые выражения, как «целеустремленные двухлетки», «детский интеллект», «детские нормы морали» или «детская выдержка»? Как это повлияло бы на нас? Если бы эти термины были широко распространены в нашем социуме, вели бы мы себя по-другому при первой встрече с Морин? Какой была бы наша позиция, если бы мы рассмотрели не только ее «пороки», но и ее сильные стороны? Насколько мы готовы обнаружить стойкость ее силы духа и воли? Помимо заботы о ее защите, обратили бы мы внимание на то, что у нее достаточно сил для того, чтобы выдерживать столкновение с экзистенциальными проблемами жизни и даже со смертью?

Образ героя

Дети, главные герои многих книг и фильмов, оказавшись в сложных обстоятельствах, часто подают нам пример мужества и стойкости. В таких произведениях сюжет строится на том, то им грозит какая-то опасность. В фильме Марка Каро и Жана-Пьера Жене «Город потерянных детей» (1995) похищают пятилетнего Денри, а его старший брат Уан и девятилетняя девочка-сирота Миетт пытаются его спасти. Все действие разворачивается в сюрреалистическом мире, где детей похищают, чтобы выкачивать их сны. По ходу истории Миетт тонет, и Уан ее оплакивает. Однако в последний момент Миетт спасают от, казалось бы, неминуемой смерти, она воссоединяется с Уаном, и они снова отчаянно пытаются найти Денри. Именно опасности, с которыми сталкиваются герои, и непредсказуемость их будущего приковывают к ним наше внимание.

Подобным образом в фильме «Лабиринт Фавна» (2006), снятом в жанре магического реализма, маленькой Офелии, чтобы достичь бессмертия, нужно выполнить три смертельно опасных задания. В одном из них нужно достать ключ из подземной норы, которую стережет огромная свирепая жаба, в другом – принести нож из столовой отвратительного монстра-людоеда. По ходу сюжета мать Офелии умирает при родах, а за ее воспитание берется отчим, жестокий капитан Видаль, который отныне неустанно за ней следит. И все же, несмотря на то что Офелия переживала горькую потерю в условиях жестко ограниченной свободы, она выполнила все задания. Социолог Артур Франк пишет: «Многие истории, если не сказать вообще все, включают некоторую проверку характера героя: наблюдая за его реакцией в решающий момент, мы понимаем, что он за человек» (Frank, 2010, p. 29). В одной из последних сцен Офелия остается перед выбором: пожертвовать собственной жизнью или жизнью новорожденного брата. Она выбирает первое – и ее добросердечие резко контрастирует с жестокостью отчима.

На первый взгляд, героизм, примером которого являются Миетт и Офелия, можно встретить лишь в кино или в хорошей книге и вряд ли в повседневной жизни. Но если присмотреться, окажется, что истории, с которыми мы встречаемся в терапевтической практике, те же, хотя и помягче, да и персонажи вполне узнаваемы. То, что рассказывают в наших кабинетах, можно использовать для составления историй, сюжет которых можно будет по ходу пьесы менять. Речь идет о том, чтобы воспользоваться элементами сюжета и свойствами характера юных героев, которые обычно отличают подобные истории. Наша задача – высвободить свое воображение, увидеть в ребенке бесстрашного героя и составить его исчерпывающую характеристику. Мы выступаем здесь скорее не в роли специалиста, а в роли соавтора рассказа. Мы верим в силу тонко выписанного центрального персонажа. Мы знаем, что хорошо продуманный образ протагониста будет работать на развитие сюжета: герой будет бороться, преодолевая трудности, и двигать историю вперед. На проблемы, с которыми сталкиваются дети, можно посмотреть как на опасности, встающие на пути главных героев, или, сказать по-другому, как на полигонные испытания, в ходе которых молодые люди смогут показать, что они достойны уважения. Когда мы ищем необычное в привычном, оказывается, что дети предстают перед нами в другом свете, в других, совершенно изумительных образах.

Вернемся к Морин. прежде чем тревога предъявила на нее свои права и, можно сказать, сделала ей репутацию, в семье к ней относились иначе. Примером тому служит история, которую легко можно было упустить из виду, не окажись она действительно интересной.