Зови меня Шинигами

Ему-то зачем Источник? Зачем магия? Да и вообще, зачем ему что-то? Если бы захотел, Шахат бы давно добился большего. Но его вполне устраивает собственное положение. Он ведь создан именно для того, чтобы выполнять чужие приказы, а не приказывать самому.

Послушный исполнитель, идеальный убийца. Хотя сейчас Окудников не требует от него никого убивать. Всего лишь доставить. Провести нужной дорогой до пункта назначения. Разве не для того предназначены Мрачные жнецы, верные слуги смерти?

Недаром же с первого взгляда на него всплыл в мыслях Окудникова жуткий образ.

Зачем Шахату большее?

У ангелов смерти есть стабильная работа, которая не закончится никогда. Вечные обязанности. От них невозможно отступиться. Они за гранью добра и зла, не подчиняются законам ни реального, ни скрытого мира. Сами властвуют над любыми мирами. Потому и ангелы смерти за гранью. А этот парень хоть и не настоящий Мрачный жнец, но явно близок к ним.

Не человек, не колдун, не таинственное существо. Почти неуязвимый, но и не вечный. Когда-нибудь ему придётся познакомиться с одним из своих коллег. Не поддельных, как он. Истинных. Когда-нибудь. Позже… или раньше.

Только обычными способами с ним не справиться, нужно что-то своеобразное. Кто-то своеобразный. Не страшащийся ни мрачных посланников, ни самой смерти. И Окудников представляет, где взять подобное существо. Точнее, как его создать. И лучше не одно, побольше. Немного поиграет в бога. Приятное осознание.

Опять спустился в подвал, в зал с колоннами. Огонь факелов потрескивал и чадил. Гулкая тишина охотно откликалась на любой самый слабый звук. Окудников прошёл мимо алтаря. В нескольких метрах от него располагалась выдолбленная в каменном полу ёмкость, вроде ванны. Не слишком глубокая, но достаточно широкая. Человек, даже высокий, поместится во весь рост. Пустая и чистая. Пока.

Окудников засунул руки в карманы пиджака. Наверное, не самая типичная одежда для колдуна-чернокнижника, но ему так удобней. Не жаловал он ни широкие рубахи до пят, ни накидки, ни плащи, ни прочие маскарады. Разве в них суть? Как ни банально и одновременно выспренно звучит, всё-таки главное то, что внутри. Именно оно способно подчинить таинственную силу, заставить её работать на тебя, преобразовываться и воплощаться, во что ты посчитаешь нужным. А вовсе не забавные балахоны.

Издалека долетел шум, разбудил дремавшее в зале эхо. Шаги, голоса, сердитая перепалка. Приблизились, окончательно разогнали тишину.

Двое мужчин, помощники Окудникова, втащили в зал девушку. Она упиралась, вырывалась, возмущённо вскрикивала. Вспыхивающие рыжим огнём каштановые пряди рассыпались по плечам и спине, тёмные раскосые глаза сверкали, а аккуратные пухлые губки без конца шевелились.

Чертовски красива. Воистину чертовски.

Увидела Окудникова, мгновенно уяснила, кто здесь главный, и сразу перестала дёргаться и негодовать. Замерла, уставилась, гипнотизировала взглядом. Дышала тяжело, ноздри трепетали, грудь высоко вздымалась под платьем. Так соблазнительно. Так расчётливо.

– Отпустите! – велел Окудников, и, увидев, что приказ выполнен, указал рукой на одного из помощников: – Ты можешь идти.

Тот послушно развернулся, зашагал прочь, а второй столь же послушно остался торчать на месте, не сводя глаз с пленницы. Не только по долгу службы. Всё-таки захватили её дьявольские чары. Но ведь с суккубом никто в этом умении не сравнится. Даже сейчас, мало что понимая в ситуации, испуганная и встревоженная, пленница делала на них ставку. Чуть отставила стройную ножку, капризно выпятила губки.

– Мог бы и по-хорошему попросить. Я тоже такие игры люблю, – согнула руки, демонстрируя наручники на тонких запястьях.

Голосок нежный, вкрадчивый, словно мурлыканье трущейся о ноги кошки. Так и тянет ответить лаской на ласку.

Будь она обычной девушкой, точно бы не отказался, развлёкся б для начала. И её бы порадовал напоследок. Но уж раз необычная – извините! – ничего не поделаешь. Без обид.

– Думаешь, игры? – усмехнулся Окудников, медленно приблизился, удовлетворённо отметив, как промелькнула тень растерянности и страха в томных глазах. – Нет. Играть я не люблю. Предпочитаю по-серьёзному. А забавляться будешь с другим. – Быстрым многозначительным взглядом пояснил, что точно знает, с кем. – Хотя… вряд ли уже будешь.

Он ухватил рукой каштановую прядь, накрутил её на кулак, потянул к себе.

Пленница резко мотнула головой, но не крикнула, а тихо зашипела по-змеиному. Прядь волос, словно живая, сползла с кулака, растворилась в воздухе. И весь облик изменился, исчезла волнующая красота, открылась мерзкая истинная суть.

Кожа вовсе не шелковисто-гладкая, приятного нежного оттенка, а красноватая, чешуйчатая, напоминающая змеиную. А чего ещё ожидать от искусительницы? И плечи не покато-округлые, которые так и хочется погладить. К этим не притронешься. Они в невысоких наростах, с торчащими из них толстыми шипами. Да и на голове наросты. Ещё один верный признак дьявольской сущности – рога. Даже голос стал другим, неприятно-шелестящим, злым.

– Что тебе нуж-ш-шно?

Неужели напугать думала?