Зови меня Закатом

— Чужак. Не смотри, маленькая, а то испачкаешься.

Закат грустно улыбнулся, задержал взгляд на заготовленных дровах и столбе на лобном месте в центре площади. Нырнул дальше в сплетение улиц.

— Господин, мой сосед завел черную кошку, я видел, она лежала на окне…

Красивая белокурая девица тянулась к уху рыцаря, прикрывая рот ладонью, и все равно шептала слишком громко.

Светлая судьба, что стало с этим местом? Он помнил Светокамень другим — тогда, когда пролетал над ним на драконе. Тогда, когда этот город сдался его армии после долгой осады, но на требование предоставить для казни шестерых зачинщиков сопротивления — по одному за каждый потраченный год, — вышли все, от мала до велика.

Даже он, Темный Властелин, оценил. Все равно выдернул из толпы шестерых и казнил — хотя они своим жестом дали ему право убить всех. Тогда жители Светокамня, выдерживавшие осаду столько лет, смотрели ему в лицо, все как один, и отказывались выдавать друг друга.

Неужели за две сотни лет все могло так измениться?

Улица шла в гору, мостовая превратилась в лестницу, целые этажи домов сходили на нет, скрываясь под землей. У стены остановился старик, оперся о нее. Тут же отдернул руку под возмущенный возглас из окна. Закат шагнул было к нему, но, наткнувшись на испуганный взгляд, отступил. Прошел дальше. Не выдержав, оглянулся. Старик стоял, дрожа, мимо проходили люди. Никто не подавал руку, чтобы поддержать его, напротив, сторонились, будто старость и немощь были заразной болезнью. Закат закрыл глаза. Он должен был пройти мимо, как все.

Не смог. Невозможно было сделать это во второй раз, он и без того чувствовал себя так, словно предал старика в предместьях — совсем не похожего на этого, и все же неуловимо такого же. Неправильного с точки зрения людей, истово верящих в законы светлых рыцарей.

Закат спустился на пару ступеней, протянул руку.

— Обопритесь на меня. Не беспокойтесь, вы не испачкаетесь.

Старик решился не сразу, но все же сухие пальцы наконец коснулись ладони Заката.

— Да пребудет с вами свет! Мне всего лишь вон до того дома на холме добраться надо, там внучка живет.

Они пошли вверх, Закат подстраивался под шаг старика. Спросил:

— Почему никто не помог вам?

Тот засмеялся тихонько, крепче сжал подставленный локоть.

— Вы чужак, у вас черные волосы. А вокруг себя видите людей, которые за белизной одежд прячут сердца, — он указал на свою макушку, где лысина боролась с неряшливо отросшими седыми волосами. — Видите? Я не стрижен. У меня нет сил и средств, чтобы закрасить седину, и мне не повезло, что она серая, а не серебряная. Поэтому мне не подают руки. Поэтому я не боюсь испачкаться — для нашего светлого города я и так достаточно замаран.

Закат склонил голову. Снова вспомнились слова Щуки, оставшиеся в таком далеком, простом и легком прошлом. Рыбак из деревни у стен Черного замка был прав. Законы света не имели к свету никакого отношения. Здесь, в самом сердце земель ордена, это было особенно ярко видно.

— И так всегда было?..

— Нет, — едва слышно, причудливо изменчивым эхом отозвался старик. Вздохнул, подняв изборожденное морщинами лицо к ясному небу, будто спрашивая у него совета. Набравшись смелости, обвел дрожащей рукой улицу. — Даже стены не всегда были белыми. Еще на моей памяти, лет пятьдесят назад, этот город был намного ярче… А вот дети мои уже не застали. Магистр тогда сказал, пусть наша столица оправдывает свое название. У нас, мол, светлые земли, нужно чтобы сразу было ясно, почему светлые… Тогда и виру наложили на темное, а если кто на соседа наговаривает — доносчику десятина от виры полагается. Сейчас еще немного спокойней, рыцарей в городе мало. С тех пор, как эту бедную девочку привезли, они сначала в цитадели заперлись, будто осады ждали. Потом, наоборот, магистр взялся по соседним городам разъезжать. Третьего дня только вернется.

— Третьего дня? — Закат переспросил, пытаясь ничем не выдать своей растерянности, хотя хотелось замереть посреди улицы, глядя на шпили светлой обители как на предателя. Если магистра нет в цитадели, кто же отдаст приказ и освободит Ро? И Ро — где она сейчас, не возит ли он ее за собой?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — покачал головой старик и Закат прикусил язык, поняв, что задал последний вопрос вслух. — А вот и дом мой. Благословенны будьте, добрый человек.

Старец отнял руку, шагнул к узкому домику на самом верху склона. Закат невольно улыбнулся, когда дверь гостеприимно распахнулась и девушка с желтой косынкой на волосах воскликнула:

— Дедушка! Наконец-то, я уже боялась, что ты не придешь!

Поднял голову, скользнув взглядом вдоль дороги, взбирающейся на следующий холм. На середине его дома редели, постепенно сходя на нет, и за полосой леса высились стены крепости внутри крепости — бывшего дворца, нынешней цитадели света.

Куда, как оказалось, ему пока не нужно было идти. Магистр уехал, единственный, кто точно знал Темного Властелина в лицо и мог подтвердить договор. Без него Заката или прогонят, или посадят в тюрьму, и хорошо, если как Темного Властелина, а не просто как смутьяна.