Зови меня Златовлаской-2

Впереди был целый день дома, и по-хорошему мне стоило бы заняться подготовкой к экзаменам, но вместо этого я зависла в Интерете, читая всякие бесполезные новости и светскую хронику. За те несколько недель, в течение которых мне нельзя было пользоваться телефоном, я совершенно оголодала в информационном плане, так что сейчас с тройным удовольствием читала про бракоразводные процессы кинозвезд и моделей.

Сама не знаю, как, но вскоре я наткнулась на статью одного интернет-издания о Владе. Ладно, вру: я просто вбила в поиске "Ревков и Подольская". Там было написано о том, что артисты больше не выступают вместе. Якобы, на мероприятиях, где было запланировано совместное исполнение песни "Невыносимо" , на сцену выходил только кто-то один из них.

Копнув поглубже, журналисты обнаружили, что молодые люди к тому же не подписаны друг на друга в социальных сетях. В связи с этим была выдвинута версия о конфликте музыкантов, а в конце статьи автор призывал читателей писать в комментариях свои предположения о причинах конфликта.

Догадок было много. Кто-то считал, что артистов связывали отношения, а затем они расстались. Кто-то утверждал, что они не поделили деньги. А одна девушка и вовсе заявила, что это пиар-ход для привлечения внимания к песне.

Я продолжала с интересом листать комментарии, когда на экране высветился незнакомый номер. Не долго думая, я поднесла телефон к уху:

– Алло.

– Привет, Саш, – раздался смутно знакомый мужской голос. – Это Назар.

– Привет.

– Калинина рассказала мне о том, что случилось... Тебе сейчас лучше?

– Лучше, спасибо, – вежливо, но сухо ответила я.

– Слушай, я хотел извиниться за тот вечер... Я не знал, что все так обернется. Понятия не имел, что твой парень приедет, увидит нас и все такое... В общем прости. Мне жаль, что вы из-за меня расстались, – виновато проговорил он.

– Мы расстались не из-за тебя.

– Нет? А почему тогда?

– Потому что! Назар, не сочти за грубость, но меньше всего я бы хотела обсуждать это с тобой!

– Ладно, понял, – отозвался парень. – Когда в "Экстру" придешь?

– Как гипс снимут. А что?

– Ничего. Просто я соскучился по тебе.

– Извини, но это не взаимно, – отрезала я.

– Да мне пофиг! Главное, что ты теперь свободна. Остальное дело – наживное!

Я начала протестовать и убеждать Назара, что все не так просто, как ему кажется, но он не стал меня слушать. Кинул еще пару дерзких реплик и отключился.

Черт бы пробрал Калинину с ее длинным языком! Зачем она растрепала Фомину подробности моих с Ревковом отношений? Неужели бабушка не говорила ей о том, что слово – серебро, а молчание – золото?

Глава 22

Глава 22

Когда мне снимали гипс, я чувствовала, как все мое тело наполняется свободой и легкостью. Наконец-то собственная конечность перестанет быть обузой! Я смогу передвигаться самостоятельно, гулять и ходить в школу!

Однако моя радость немного омрачилась тем, что, несмотря на сросшуюся кость, болевые ощущения в ноге все равно присутствовали. Врач сказал, что это нормально, и со временем дискомфорт полностью пройдет.

Оттягивать поход в школу после затянувшегося пребывания на больничном я не стала. Мне надоело сидеть дома в одиночестве и из-под палки заставлять себя заниматься. Конечно, периодически меня навещали и развлекали разговорами Ада, Антон и Даша Полосова, но, несмотря на это, я очень соскучилась по насыщенной событиями жизни, по одноклассникам, по урокам и, конечно, по творожным ватрушкам из школьной столовой.

Проснувшись пораньше, я позавтракала, сходила в душ, уложила волосы, облачилась в приготовленную с вечера форму и стала наносить макияж. Однако ни тональный крем, ни пудра, ни даже хайлайтер, призванный расставить акценты на лице, не смогли скрыть моего дурацкого шрама на щеке. Он хоть и стал более бледным, но сделать его незаметным никак не получалось.

Я вздохнула, сложила косметику обратно в серебристый сундучок и, взглянув на часы, стала обуваться. Сегодня мы с Адой договорились встретиться пораньше, чтобы с учетом гололеда и моей недавно освободившейся от гипса ноги, не торопясь, дойти до школы.

Когда я вышла на из дома, на улице было еще темно. Подруга стояла у моего подъезда в желтом заснеженном пуховике, который я до этого не видела, и с озабоченным видом смотрела в телефон:

– Я завалю алгебру! – вместо приветствия выдохнула она. – До экзамена осталось чуть больше трех месяцев, а я до сих пор не понимаю некоторых заданий!

– Не напоминай мне про ЕГЭ, – застонала я. – Мне кажется, что за время пребывания на больничном я вконец отупела.

Всю дорогу до школы мы с Адой, как настоящие ботанички, говорили про математику. Я так увлеклась обсуждением логарифмов и производных, что даже забыла расспросить подругу про новый пуховик. Вот до чего экзамены доводят людей.

Заходить в кабинет перед первым уроком мне было волнительно. Одноклассники знали о случившейся со мной беде. Многие даже звонили и писали сообщения, интересуясь моим здоровьем. Но никто из них, кроме Ады и Антона, не видел последствия аварии на моем лице.