Зови меня Златовлаской

Комарова испуганно уставилась на мать. Но та лишь вопросительно смотрела на нее, не зная, что возразить.

– Хорошо-хорошо, – наконец, выдавила Лера. – Да, это я написала на Дашином рюкзаке. Но это было один раз, я не, я не…

– Не хотела ее обидеть? – с издевкой подсказала я.

Мать и класснуха Комаровой выглядели потрясенными. На какое-то время в кабинете повисло молчание.

– Выходит, все, что сказала Даша, правда? – подытожил Николай Львович.

– Не все, – упрямилась Лера.

– Ну как не все? – воскликнула я. – Хочешь, я покажу страницу ВКонтакте, на которой голова Даши приделана к порнографическим снимкам? Ты хочешь сказать, она сама такое выложила?

Лера опустила голову и взглядом буравила пол.

– Николай Львович, я признаю свою вину перед Комаровой. Да, я вчера напала на нее и ударила. Ударила несколько раз. Я понимаю, что так поступать неправильно, но я не выдержала. Мне стало слишком обидно за Дашу, потому что Даша – хороший человек и она не виновата в том, что весь класс ополчился против нее одной.

Я перевела дух. Никто ничего не говорил и я продолжала.

– А ты, Лера, извини меня за то, что я сделала. Надеюсь, твои раны заживут. Но дело вот в чем. Если ты когда-нибудь осознаешь, что творила, какой бессердечной и жестокой была, сможешь ли ты себя простить, Лера?

Я прожигала Комарову глазами, но она не подняла головы.

– Алферова, твой порыв вступиться за Дашу, безусловно, благороден. Но пойми, что физическое насилие не метод. Когда ты бьешь другого человека, ты признаешься в своем бессилии. Мы люди, высокоорганизованные существа, нам дана способность решать конфликты при помощи слов. Ты хотела, чтобы Лера по-человечески относилась к Даше, но сама повела себя не по-человечески. Нельзя каждый раз, когда видишь несправедливость, махать кулаками. Ты понимаешь меня, Алферова?

Я кивнула.

– Мы не можем закрыть глаза на твое поведение. Ты будешь наказана. Лариса Сергеевна донесет до тебя суть наказания. Зайди к ней после уроков. А пока ты свободна, – проговорила директор.

Я снова кивнула и покинула кабинет. Очевидно, наконец, поднимут проблемы буллинга в 9Б. Я была рада, что к Дашиной ситуации удалось привлечь внимание, пускай и таким извращенным способом.

Второй урок уже начался, должна была быть химия. Химичка пустила меня без вопросов, видимо, слышала объявление по громкой связи. Пока я шла к своей парте, я чувствовала на себе любопытные взгляды одноклассников.

Едва я успела сесть, как Антон начал шепотом допрашивать меня. В итоге рассказать друзьям о случившемся по порядку получилось только на перемене: во время урока химичка все время делала нам замечания.

– Значит, все обойдет без полиции, – успокоенно вздохнула Ада, выслушав меня.

– Похоже на то, – улыбнулась я.

– К тебе пришли, – прошептал Антон, глядя куда-то за мою спину.

Я повернулась. В дверном проеме кабинета истории стоял Влад и жестом подзывал меня к себе. Все мои одноклассники с интересом уставились на Ревкова. Мы вышли в коридор и остановились около окна.

– Я слышал, как тебя вызывали по громкой связи. Как все прошло? – взволнованно спросил он.

Я повторила свой рассказ для него. Влад выглядел довольным.

– Ты даже мораль этой Комаровой прочитать умудрилась? – усмехнулся он.

– Ну да, я только вошла во вкус, как Львович меня выставил.

– Я рад, что все обошлось.

– Ну не знаю, обошлось ли, – с сомнением сказала я. – Наказание я свое узнаю только после уроков.

– Будешь поливать цветы неделю после уроков, а потом от тебя отстанут, – с уверенностью ответил Влад, похлопав меня по плечу.

– Надеюсь.

– Сегодня Стас приезжает из Москвы. Хочешь, прогуляемся все вместе?

– Вчетвером?

– А кто четвертый? – не понял он.

– Ну, я думала, что Кира.

– Нет, она сегодня не может. Ты, я и Стас.

– Хорошо, – с радостью согласилась я.

Влад оказался прав. Лариска действительно сказала, что в качестве наказания я должна в течение недели каждый день после школы помогать нашему завхозу, поливать цветы, выносить мусор и все в таком духе.

После уроков я позвонила Даше, узнать, чем закончилось разбирательство. Она не отвечала и перезвонила мне лишь через пару часов. Оказалось, дело приняло серьезный оборот: вызвали Дашину мать, начали допрашивать одноклассников. В итоге те из них, которые были в роли наблюдателей, подтвердили факт травли со стороны Комаровой, Зайцева и их компании. Все, наконец, вскрылось. По словам Даши, ее класснуха и мать были в шоке от того, что прямо перед их носом творился беспредел. Мама спрашивала, почему Даша молчала, совсем позабыв о том, что раньше дочь пыталась с ней поделиться.

Голос у Полосовой был уставший, но твердый. Казалось, она рада тому, что правда вылезла наружу. Она призналась, что ей было неприятно и больно говорить о своих обидах, но после того, как она смогла открыто во всем признаться, ей стало гораздо легче.