Зови меня Златовлаской

Надо признаться, идея мне тоже понравилась. Ничего пошлого. Тонко и со смыслом. А от того, что это предложил именно Влад, мне вдруг захотелось взять и сделать эту чертову татушку. И пускай это может быть ошибкой, как всегда говорила про татуировки моя мама. Но это будет моей ошибкой.

– Хочу вот здесь, – я указала на место под грудью с левой стороной.

– Отлично! Как раз сегодня работает Марк! – Эльзана схватила меня за руку и потащила меня в кабинет.

Марк оказался добродушным и полностью разрисованным парнем. Татуировка у него была даже на лице. Мои друзья поздоровались с Марком за руку. Очевидно, они были знакомы и до этого. Эльзана вкратце обрисовала мастеру ситуацию: девочка делает татуировку в первый раз, надо сделать утонченно и красиво. Марк кивнул и буквально за пару минут нарисовал прототип моей будущей татуировки. Буквы были тонкими и немного завалившимися влево.

– Мне нравится! – восхищенно произнесла я.

– Показывай, где будем делать, – усмехнулся Марк.

Я задрала футболку, оголив живот, и указала на ребра, прямо под лифчиком. Боковым зрением я заметила, как друзья внимательно наблюдают за мной. Марк принялся за работу. Сначала он обработал место будущей татуировки антисептиком, затем маркером нарисовал на коже слово "blessed" и после этого принялся за нанесение самой татуировки. Я ожидала, что будет очень больно, но на деле все оказалось довольно терпимо.

В процессе Влад и Стас приблизились к кушетке, на которой я расположилась, и с интересом наблюдали за тем, как черные буквы появляются на моей коже. Чувствовать на себе взгляд Влада было одновременно волнительно и неловко. Перед Стасом я почему-то совсем не стеснялась.

Закончив работу, Марк дал мне рекомендации по уходу за татуировкой, и отправил к зеркалу посмотреть на результат. Татуировка смотрелась впечатляюще, даже лучше, чем я ожидала. Кожа вокруг букв была красная, но это скоро должно пройти.

– Смотрится жутко сексуально! – вынес свой вердикт Стас.

– А главное, отражает твою суть, – добавил Влад.

Денег за тату с меня не взяли. Эльзана, потрепав Стаса за волосы, сказала, что салон и так хорошо заработал на моих друзьях. А еще добавила, что теперь они приобрели еще одного постоянного клиента в моем лице, и хитро подмигнула мне.

Глава 12

Развод родителей официально был оформлен. Папа, как и обещал, оставил нам квартиру. Все это время он по-прежнему звонил мне, а я, как и раньше, не брала трубку. Ярость, бушующая во мне поначалу, стихла. В моей душе ютилась тихая обида и подавленная боль. Думая об отце, я больше не сыпала проклятьями и не желала ему зла.

Как-то раз в середине апреля в очередной раз раздался звонок отца, и я, повинуясь неосознанному порыву, подняла трубку. Видимо, не рассчитывая, что я отвечу, отец растерялся и долго не мог собраться с мыслями, а потом предложил встретиться. Я согласилась.

Думаю, я приняла такое решение после стольких месяцев молчания, потому что время действительно лечит. Я в этом убедилась на собственной шкуре. Со временем притупляются даже самые яркие эмоции, такие, как ненависть и гнев. Освобождая душу, они уступают место тоске и отчаянию. А те в свою очередь сменяются надеждами и верой в то, что можно что-то исправить.

Я решила дать отцу шанс, решила выслушать его и попытаться понять. Тем более этого хотела мама. Недавно она стала ходить к психологу, и я заметила, что терапия ей на пользу. Мама перестала прятаться в коконе собственных страданий и сделала шаг навстречу новой жизни. Я искренне верила, что ее жизнь может быть и будет счастливый. Пускай без отца. Пускай не так, как хотелось изначально. Но все же.

Мама говорила, что истинное счастье невозможно без прощения. Что искренне прощение освобождает душу. Я понимала, что забыть обо всем у меня не получится, но я хотела попробовать простить.

Отец забрал меня в пятницу после школы и спросил, чем бы я хотела заняться. Я сказала, что давно не ела мороженого, и он, к моему удивлению, повез меня в то самое кафе, в которое мы с ним ходили в детстве. Кафе называлось "Сказка", и за десять лет в нем мало что изменилось. Все та же фиолетовая вывеска, те же стены с изображениями героев советских мультфильмов, то же потрясающее шоколадное мороженое со вкусом детства.

Отец расспрашивал меня о школе, о танцах, и первое время нам обоим было неловко. Трудно было притворяться, что всех этих месяцев не было. Но неожиданно для меня отец впервые за много лет показался мне увлеченным моим рассказом.

Признаться честно, я не узнавала папу. Куда делись его вечное ощущение собственной правоты, его критицизм и скептический настрой? У меня было две версии. Первая объясняла его непривычное поведением чувством вины. Вторая говорила о том, что он мог и вправду поменяться. Я пока не знала, к какой из них я больше склоняюсь.