Зови меня Златовлаской

– Тогда на кой ты свою гитару сюда пер? – не унимался Ящук.

– Да я всегда ее с собой таскаю, привычка такая, могу забыть зарядку от телефона или зубную щетку, но гитару никогда.

Через пару минут на пороге появилась Кира. Она была в хорошем настроении и, подсев к Владу, начала весело ему что-то рассказывать. После произошедшего на крыше наблюдать за ними было выше моих сил.

Я попрощалась с ребятами, сославшись на усталость, и пошла в свою комнату. Номер у нас с Адой был двухместный. Я застала подругу с Максом, лежащими на кровати и целующимися. При виде меня ребята встрепенулись. Ада выглядела довольной, а Макс смущенным.

– Вы выглядите до противного счастливыми, – улыбнулась я. – Не хочется вам мешать, но я без сил и хочу спать.

Я рассчитывала, что Макс уйдет, и я смогу рассказать Аде о происшествии на крыше. Но, видимо, ребята не успели насладиться друг другом, потому что в итоге покинули комнату вдвоем, оставив меня наедине с воспоминаниями о Владе и его недавнем поцелуе.

Я расстелила кровать и легла. На сон нечего было и надеяться. Мое эмоциональное напряжение достигло своего пика. Лежа на кровати, я нервно дергала ногой и грызла ногти. Я не могла думать ни о чем другом. Слишком много времени я провела в ожидании. Я поняла, что больше ни секунду не смогу погибать от этой безызвестности. Я не верила, что этот поцелуй ничего не значил. Влад должен разрешить мои сомнения здесь и сейчас, иначе я просто взорвусь изнутри.

Я посмотрела на время: двенадцатый час. Еще не очень поздно. Я свесила ноги с кровати, обула тапочки и вышла в коридор. Я подошла к 301 номеру. Это была комната Влада. Я запомнила его, когда нас расселяли и раздавали ключи.

Я решила постучать и позвать Влада в коридор, чтобы поговорить наедине без его соседа. Я сделала глубокий вдох, и до меня донеслись жалобные звуки гитары из номера, тихие и едва уловимые.

Я постучала. Никто не ответил. Я повторила действие. Снова тишина. Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Влад был в комнате один. Он сидел на кровати в серых спортивных штанах и с голым торсом. В его руках была гитара.

– Ты чего тут? – он приподнял брови.

– Я не могу уснуть, – сказала я, заходя в комнату и закрывая за собой дверь.

Влад отвел взгляд и продолжил задумчиво играть на гитаре.

– Как ты думаешь, в чем смысл жизни? – неожиданно спросил он.

Я приподняла брови. Обсуждать столь абстрактные понятия как смысл жизни не входило в мои планы. Но все же, немного подумав, я ответила.

– В счастье, наверное. Смысл в том, чтобы быть счастливым самому и делать счастливыми дорогих тебе людей.

– А если то, что делает счастливым тебя, заставляет страдать дорогих тебе людей?

– Наверное, это неправильно, – неуверенно ответила я. – Хотя я сама в этом толком не разобралась.

– Вот и я не разобрался, – вздохнул Влад.

– Я не могу перестать думать про наш поцелуй на крыше. Я пытаюсь понять, что он значил, – набравшись смелости, выпалила я.

– Это было ошибкой, – ответил он холодно. – Давай забудем обо всем.

Летя с небес, я больно ударилась о землю.

– Влад, почему ты так говоришь? Я не хочу ничего забывать. Я люблю тебя. Я не могу больше притворяться, – я присела к нему на кровать.

– Тебе только кажется, что любишь. На самом деле это лишь временное помутнение, физическое влечение. Так иногда бывает, – Влад смотрел в пол, губы были поджаты, а рука нервно перебирала струны.

От его слов в горле пересохло, будто я съела пригоршню горячего песка.

– Влад, ты меня понимаешь как никто другой. Ты же знаешь, что это никакое не помутнение. Наоборот, – я коснулась его руки, но он одернул ее.

– Слушай, – он отложил гитару, поднялся и подошел к окну. – Ты чистая, искренняя, настоящая. А я нет. Я дерьмо, Саш. Вот только ты этого не видишь. Не хочешь замечать.

– Это не так, – помотала я головой. – Ты очень хороший, ты смелый, ты чуткий, ты… Ты лучше всех!

Влад ничего не отвечал. Оперевшись руками на подоконник, он прислонился лбом к стеклу.

– Ты же сам говорил, что нет ничего абсолютно хорошего и абсолютно плохого, помнишь?

Я подошла к нему и крепко обняла, всем телом прижимаясь к его горячей груди. К запаху одеколона примешался ни с чем несравнимый запах кожи Влада. Так пахла любовь.

Влад не шевелился. Я привстала на носочки и поцеловала его. Он прикрыл глаза, и на несколько секунд его тело расслабилось.

Но затем он взял меня за локти и оторвал от себя. Чуть отшатнувшись, я вновь потянулась к нему, пытаясь обнять. Влад резко перехватил мои запястья и с силой оттолкнул от себя. Мои руки безжизненно повисли вдоль тела. Стало обидно, и на глазах выступили слезы.

– Саш, иди к себе, уже поздно, – скомандовал он.

– Я никуда не пойду, пока мы во всем не разберемся, – дрожащим голосом ответила я.

– А в чем тут разбираться? Ты хотела знать, что значил наш поцелуй? Я ответил. Ничего не значил. Я тупо захотел тебя. Как животное. Меня больше ничего не интересует. Извини, если обидел, – его взгляд был прямым и тяжелым.

Я никак не могла отделаться от ощущения, что он говорит неправду, что он специально обманывает меня.