Зови меня Зверь (СИ)

Дункан метнулся к столу за кружкой, Картер приподнял девушку за плечи, подложил подушку да так и не отпустил. Дрожащими пальцами провёл по волосам и крепко зажмурился. Из прокушенной губы выступили капли.

Ден застыл с кружкой в руке:

– Вот я тормоз. Чего ж ей сам не сказал?

– А ты чего Олели не сказал? – буркнул Картер.

Дункан покраснел и насупился.

– Вот то–то и оно, – кивнул друг.

Аврора не помнила, как попала на корабль. Когда она открыла глаза и смогла определиться, где находится, вокруг неё сидели друзья. Все, включая Скандара, чудом спасшегося вместе с несколькими матросами от Морского Страха. Течением их отнесло далеко, и, просидев почти сутки на каменном мысе посреди океана, они дождались–таки пиратское судно, огибающее Нитку после удачного набега. Подобревшие от богатой наживы пираты, признав своих, согласились доставить в порт Милонгии. Вернуться к Острову капитан наотрез отказался, а за попытку саботажа Скандара заковали в кандалы и Милонгию он прибыл в трюме. За борт его не выкинули только по одной причине – за сданного властям пирата назначалась неплохая награда. Но удача любит смелых, и в порту, едва сойдя на берег, Скандар увидел, как к причалу величаво подошёл акарианский корабль. Мальгрим, первым спустившийся с трапа, не мог не заметить свалку возле соседнего судна, а расслышав, что закованный оборванец на весь порт орёт имя принцессы Авроры дель Катаны, бросился к пиратам. Те, разглядев, с кем встретились, струхнули и в мгновение ока смылись в толпу.

Первое время Аврора не могла пошевелиться. Руки горели, лицо пощипывало, сначала слегка, а потом невыносимо. Мальгрим, делавший осмотр и перевязки ежедневно, только головой качал. Есть самостоятельно она тоже не могла. Обругав за неуместную инициативу, Дункан вызвался кормить её с ложки, и Авроре пришлось смирить гордость. Мясо у Страха оказалось вкусным и наваристым.

Несколько дней Кайрине удавалось прятать от подруги зеркало, но Аврора пригрозила, что встанет и начнёт искать сама. Отражение превзошло все ожидания: на лбу и левой стороне красовались огромные синяки. На правой когтистая трёхпалая лапа оставила рубец. Губы – её красивые губы – превратились в две сплошные раны, никак не заживающие и мокнущие от постоянного смазывания лекарством. Кайрина, чуть не плача, заверяла, что Мальгрим обещал всё вылечить без следа.

Поправлялась она медленно. На ней вообще всё долго заживало. Возможно, делу помог бы крепкий сон, но вот его–то как раз и не было. Провалявшись с открытыми глазами, девушка только под утро забывалась беспокойным сном, и уже через несколько минут дрожала от страха, с трудом сдерживая крик. Зверь не отпускал её. Стоило закрыть глаза, как зубы и когти начинали мелькать у самого носа, а всё тело, каждый мускул, сжимало в ожидании удара.

Одним тихим вечером пришёл Скандар. Не постучавшись, не спросив разрешения, сел на стул и тихо попросил:

– Расскажи.

Измученная Аврора только повернула к нему голову.

– Расскажи, Аврора. Почему ты не спишь?

Девушка даже не удивилась, откуда бы ему знать. И подумала, что наверное это именно то, что сейчас нужно. Не потому, что может помочь, не потому, что Скандар единственный из всех догадался, что она не спит, хотя и близко не подходил к каюте. А потому, что именно этого ей сейчас хотелось.

– Ты видел его?

– Нет.

– Он мне почудился…

Когда он уходил, Аврора уже спала.

Путь в Акара отнял много времени. Перегруженные корабли не могли развивать привычную скорость. Людей, очнувшихся после освобождения от Зверя, оказалось так много, что забрать их сейчас не представлялось никакой возможности. К счастью, Остров Страха оказался вполне сносным для людей – с питьевой водой и кое–какой живностью – а помощь, вызванная Мальгримом, должна была подоспеть раньше, чем Мудрый вернётся в Акара.

Через неделю Аврора начала потихоньку вставать с кровати и отобрала у Дункана ложку. Выходить на палубу она смогла только к концу путешествия, распугивая команду переливами – матросы, глянув на неё, сразу же отворачивались, глазея только на расстоянии. Друзья, чуть–чуть привыкшие, уже почти не пугались, но и смотреть открыто не могли. Губы восстанавливались плохо, синяки тоже не уменьшались. Только рубец на щеке немного спал и разъехался в стороны. Руки больше не болели, и Аврора понемногу начала тренироваться. Сил хватало совсем ненадолго, но с каждым днём тренировки становились всё длиннее.

Уже перед Милонгией принцесса резко пошла на поправку. Лицо восстановилось, губы тоже, хотя улыбка оставалось угрюмой.