Зовите меня Клах (Академики)

— …Поздравляю вас с возвращением в альма матер и добро пожаловать на второй курс… За документы не переживайте — оформят и подтвердят, как положено, — проректорша позволила себе на мгновение показать скрытый в бархатных ножнах стальной клинок.

— Теперь поговорим о вас, Кирил, — начала дама, когда молодоже… свежеиспеченые студенты покинули кабинет.

— Какие-то проблемы? — скушным голосом спросил я.

— Формально — никаких. Мне просто хотелось бы понять: зачем это вам?

— Знания и диплом одного из лучших учебных заведений империи?

Проректорша с внезапно пробудившимся интересом взглянула на меня и как-то хищно улыбнулась.

— Судя по тому, что обе сессии за первый курс у вас закрыты по спецсписку, вам это не очень…

— Я многое переосмыслил за этот год, — почти невежливо перебил я, — Обстоятельства, знаете ли, способствовали.

— И какие обстоятельства, позволю себе спросить?

— Разные. И изгнание из рода только одно из них, — я грустно вздохнул.

— Вот как? — проректорша коротко пробарабанила маникюром по столешнице, — Не скажу, что вы меня убедили, но ваши слова меня определенно порадовали… Правда, есть еще одно препятствие… Я думаю, вы понимаете, о чем я?

Я покивал:

— Энергетические параметры…

Проректорша, соглашаясь, смежила веки.

— В этом отношении у меня тоже произошли некоторые изменения… Но хотелось бы поговорить о них…

— В другой раз? Хм, вы меня просто заинтриговали, молодой человек, — мне погрозили изящным пальцем, — Что ж, я не против встретиться с вами еще раз… Звучит несколько двусмысленно, но я надеюсь, мы друг друга поняли?

— Несомненно. Как только буду готов.

— Ну, а я пока отправлю ваши документы по инстанциям… Мне ведь не придется ДОЛГО ждать?

— День, максимум — два…

— Тогда, с нетерпением ожидаю нашей новой встречи, Кирил.

Живым и почти не вспотевшим вырвавшись из этого логово тролля, я выбрался на крыльцо. Широкие ступени сбегали к мощеной набережной то ли большого пруда, то ли маленького озера. В полукилометре виднелся обильно заросший флорой остров — кажется, какой-то дикий парк или заказник. Наверное, с воды главный корпус филиала смотрится роскошно. Здания в стиле сталинского ампира (или ампира во время чумы) вообще довольно симпатичны на вид. Тут тебе и колонны, и стрельчатые окна, и непременный барельеф на фронтоне с демонстрирующими пустые страницы гипсовыми книжками и обязательными снопами зерновых. Хотя, как по мне, уместнее были бы мешки с картошкой… Кстати!

— Чего так долго? — спросил дожидающийся меня Стас и то ли обвинил, то ли похвалил, — Нашей Сирене любого студента минуты на три хватает, а ты пятнадцать продержался.

— И еще пойду, — гордо ответил я.

— Все нормально? — обеспокоился Стас.

— Более чем. Будем совместно грызть гранит… Кстати, тут есть где перекусить? М-м, желательно чего-нибудь специфически аутентичного… О, где тут готовят вкусные картофельные драники?

— Здесь? — переспросил Стас.

— Угу.

— В Минске?

— Ну.

— В столице Великого Княжества Литовского?

Я начал раздражаться, а Стас аккуратно приставил костыли к колонне, утвердился на здоровой ноге.

— Вкусные картофельные драники тут… — Стас пафосно раскинул руки, — ВЕЗДЕ!!!

Из кафе, отяжелевшие и подобревшие, мы двинули к бывшему сослуживцу отца Стаса. В позапрошлом году Стас снимал у него флигель. И, заодно, работал в его охранном агентстве "Утренняя Звезда". Названном не в честь планеты Венеры, в свою очередь, названной в честь богини любви. Корни там исключительно немецкие, только нация музыкантов и философов могла окрестить шипастый железный шар на цепи "моргенштерном" или "утренней звездой".

— Я с ним созванивался — флигель мой. В нем три комнаты, так что не стеснишь, — ловко прыгая на костылях, говорил Стас.

— Уф! Давай помедленнее! — не выдержал я через пару минут, — Вредно такие нагрузки после еды.

Стас в удивлении остановился:

— Ты же мастер внутреннего круга, как минимум. Такой удар и я бы не выдал — какие "нагрузки"?

— Э-э, это долгая история…

— …

— А ты расскажешь, что у тебя с ногами? Не только со сломанной, но и с другой?

Стас отвел взгляд. Постояли, чувствуя, как медленно растворяется в молчании случайно возникшее доверие…

— Меня недавно проапгрейдили. До пояса…

— Атрофия энергоканалов. До пояса…

Хором произнесли мы, причем "до пояса" — в унисон. Очумело уставились друг на друга, а потом заржали.

— …Мама себя винит, отец — себя. И оба жалеют меня так, словно…

— Слу-шай, — перебил я, — А как эта твоя атрофия на младшем брате сказалась?

— Каком брате? Я единстве… а-а, этом брате? А как она должна сказаться? Там костей нет — только пещеристое тело.

— И что?

— Ты ТММ прогуливал, что ли? Энергоканалы к скелету привязаны.

— Причем здесь "Тут Моя Могила" и энергоканалы? — я не сумел представить связь "Теории Машин и Механизмов" и…

— А что, по-твоему, изучают на "Теории Магии и Медитации"? Ты на лекциях, хоть, бывал?

— Ну, я как-то учебой не особо… — принялся юлить я.

— Как же ты практику проходить будешь? Она как раз на втором… О, я знаю, на какую кафедру тебе надо лаборантом устроиться!

— Нет! Ни за что! Я лучше…

— Лучше дослушай, и я уверен — согласишься.

— С чего вдруг?