Зовите меня Клах (Академики)

— Хранительница. Богов нет, — Стас удивленно посмотрел на меня и продолжил, — Хель Старшая и в долг свой приняла служить Хранительницей Мира Мертвых и Домашнего Очага[2], поэтому у нее волосы двух цветов. Ты что, не только ТММ прогуливал?

— Как выяснилось, — признал я, но расспросы об отсутствии богов оставил на потом. Да, может быть, и шиза инфу подкинет: закаченная нетомографом база знаний по миру доступна только по ассоциативным ссылкам, напрямую я к ней обратиться не могу — это я уже понял.

Тем временем девушки закончили щебетать и Мрузецкая направилась к своему (тетиному) паркетному электроджипу. Шведки, прижав кулачки к бюсту, бюстику и бюстищу, провожали ее глазами голодных котят.

Лана открыла багажник и с величайшей осторожностью достала оттуда стальной кейс с пугающим знаком биологической опасности на крышке. Донесла, мягко ступая, до студенток по обмену, положила на траву и отступила в наветренную сторону.

Двухцветная шведка встала перед кейсом на колени, дрожащими руками открыла. Внутри, в губчатой резине, покоились шесть страшно вздутых консервных банок.

— Сюрстрёмминг! — догадался я и, потянув за собой Стаса, тоже поспешил сместиться на ветер.

— Что это? — спросил Стас, — Какой еще "сюрстрёмминг"? Из чего консервы?

— Что в шведских словах "сюр" и "стрём" тебе не понятно? У тебя же мама русская.

— Маму не трогай! Так что за консервы? И они испортились — смотри, как банки вздулись!

— За маму извини. А консервы самый цимес. Они такие и должны быть…

— Тебя костылем стукнуть?

— Не надо. Объясняю. В банках квашеная салака. И она продолжает киснуть. Поэтому банки раздулись.

— Они же лопнуть могут!

— Взорваться, — поправил я, — Поэтому сюрстрёмминг не разрешают проносить в самолеты.

— Квашенная, квашенная, — пробормотал Стас, — Она, наверное, пахнет сильно?

— О, да! — я зловеще улыбнулся, — На банках есть предупреждение: "Детям, беременным женщинам и пожилым людям открывать не рекомендуется." Обморок сто процентов.

— Кирил, а чего шведки чуть не плачут?

Я прислушался.

— А, жалеют, что посылка не поспела к третьему четвергу августа. Это в Швеции традиционный день сюрстрёмминга. Им раньше король запрещал жрать сей деликатес до этой даты. Сейчас можно, но традиция осталась. Представляешь пять миллионов одновременно открытых вот таких баночек? В общем, в третий четверг августа в Швецию лучше не ездить. Да в этот день пограничники разных сопредельных стран службу в противогазах несут, — у меня самого захватило дух от нарисованной апокалиптической картины. Стас тоже впечатлился.

— Надеюсь, нас этим угощать не будут?

— Ха! Им самим мало! М-м, а знаешь, на вкус сюрстрёмминг вполне себе ничего.

— Ты пробовал? — не поверил Стас.

— Было дело. На самом деле вкусно. Сладковатое, пряное, нежнейшее филе. Тает даже не на языке, а в пяти миллиметрах от него.

— А… а запах?

Я сначала приосанился, но сразу признался:

— У меня тогда был нос заложен. Насморк… Заодно и вылечил.

Но вот все горячие новости обсуждены, драгоценный кейс заперт и унесен в домик, подальше от дорогих гостей, и радостно возбужденные шведки выстроились рядком.

— Лана, познакомь нас уже со своими кавальерами. Я Фроя, — произнесла высокая, на полголовы выше меня, девушка с фигурой на пять с плюсом — надеюсь, вы понимаете, о чем я. И, словно невзначай, повела плечами, заставив колыхнуться гавайскую рубашку и замереть мое сердце.

— Улва, — улыбнулась вторая шведка и протянула узкую ладошку. Она и сама была вся такая узкая и… хищная, как мурена. Вот только у мурен нет отчетливо видимых кубиков пресса под бархатистой кожей.

— Зовите меня Клах. Кирил Клах, — ответил я, пожимая такую твердую на вид и такую нежную руку. "Наверное, спортсменка, — подумал я, — Только спортсменки понимают, как важно уметь расслаблять мышцы, чтобы не закрепостить и не дотренироваться до судорог." И еще я подумал, что совсем не случайно в некоторых странах высшая оценка — "единичка".

— Хельги, — представилась двухцветная, — Кушать хотите?

Вас когда-нибудь какая-нибудь девушка делала счастливым не ответом, а вопросом? Меня теперь — да.

— Кто-то, кажется, на пляж рвался? — желчно съехидничала Лана.

— Вы идите, — улыбнулась Хельги, — И мы скоро придем. Сегодня все равно работать не получится. Будем праздновать! Идите, мы сейчас тортики сделаем и придем.

— Тортики? — спросил Стас, тоже слегка оглушенный и беспричинно улыбающийся всем встречным деревьям, — Они собрались печь торты?

— Думаешь, так им понравился?.. Эй, осторожнее с костылями! Они, скорее всего, про бутербродный торт говорили — смёргосторта. Это… в общем, сам все увидишь… Я их уже люблю!

Было, было у меня подозрение, что из-за вселения в новое тело я буду иначе воспринимать женщин, по-другому реагировать. Что новое тело со своими дурацкими предпочтениями… К счастью, нет. Мне, по-прежнему, нравятся все девушки. Особенно, если они умеют и любят готовить. И симпатичные, да.