Зовите меня Клах (Академики)

— Заводятся блохи. И тараканы

— Вот-вот. И этих паразитов надо своевременно давить! — Марик пристукнул кулаком по ладони, на что Юзик покачал головой.

— Именно поэтому Олеська и не переходит в нашу смену.

— Из-за меня? — удивился Марик, — Ты хочешь сказать…

Юзик кивнул:

— Олеська молодая симпатичная…

— Красивая!

— Молодая красивая девушка, которой разные молодые люди часто делают комплименты… Стоп! — внезапно скомандовал Юзик и по слогам произнес, — Э-то нор-маль-но! Понял?.. Я спрашиваю, понял? Смотри, расскажу Олеське, какие-такие неопознанные хулиганы ее ухажеров избивают. Знаешь, что она с тобой сделает?

— Знаю, — буркнул Марик.

— И кстати, — продолжил Юзик, руководствуясь правилом "добивай, пока не отвечают", — Не забудь завтра принести Клаху извинения.

— Это с какого перепугу?

— Ну, сегодня же тебе не дали этого сделать?

— И что? Главное, я был готов. И если Клаху это так надо, мог бы попросить тетю… пани Берту подождать. Она бы, конечно, просто пальнула из парализатора, но попросить он мог. Не попросил. Ко мне какие вопросы? И вообще, спать пора! — Марик решительно упал на кровать и замотался в покрывало, — Свет выключи. 

END POV

На удивление отлично выспавшись, я уже в семь утра спустился на первый этаж. Из кухонного блока в гостиную доносились чудные теплые запахи свежей выпечки. Мне захотелось, словно зомби, вытянуть руки и рвануть туда с воплем: "Плюшки!" Но я сдержался. Пошел размеренным шагом.

Пани Берта в привычном темном платье как раз доставала из плиты противень со сдобой, и я не мог не отметить, что со спины она выглядит далеко не на свои пятьдесят с девятью хвостами. Весьма достойная и приятная женщина. А если она мне еще и кофе предложит!..

— Доброе утро, Кирил. Вы удивительно вовремя — булочки как раз поспели. Вам кофе налить?

Ну? Что я говорил? Идеал!

Буквально в следующую секунду на кухне появились сонно помаргивающие братцы. И кто бы сомневался? Все-таки полувоенные люди, а у них инстинкты на вкусно покушать ой как развиты!

— Доброе утро, пани Берта. Доброе утро, Ки… БРАТИКИ!!!

Елена с разбега запрыгнула на спину Юзика (Или Марика? Не различаю пока. Впрочем, какая разница.) и тут же, устыдившись своего поведения, отскочила в сторону и чуть ли не присела в книксене. Что ж, вот все и в сборе.

В гостиную перебираться не стали, пристроились завтракать прямо на кухне — пани Берта не возражала, но и не присоединилась. Сказала:

— Мне еще одну партию надо в духовку поставить.

Выцепив из огромного блюда, водруженного в центр стола, самую красивую булочку, я осторожно положил на нее тончайшую пластинку масла. И пока она протаивала от центра к краям, нацелился на какое-нибудь варенье. Грусть-печаль: варенья на столе не было. По европейской традиции были сливки, йогурты, конфитюры, сиропы и джемы, а варенья жок. Эх! Пришлось довольствоваться абриксовым конфитюром. Красивым и прозрачным, но и рядом не стоявшим с настоящим урючным вареньем. Как оно мне нравилось! Как я любил вылавливать в густом сиропе половинки урючин. Почти растворившихся, но еще сохраняюющих форму и ту особую волокнистость структуры, которая так ласкает язык и небо. А если варенье еще и с косточками! У папиных родственников в Алма-Ате на даче была пара урючин со сладкими косточками, ядрышки которых закладывали в варенье…

Да-да, толковый словарь называет "урюком" сушеный абрикос, а у ехидных Ильфа и Петрова он "цветет на склоне дней". Но в Алма-Ате урюк цветет на склонах гор. Огромными розовато-белыми цветами на черных корявых колючих ветках — листья появляются позже. И мы с папой и мамой даже ходили весной в ущелья, чтобы полюбоваться сказочным зрелищем: дикоцветущим урюком на заре…

— О, Клах! А чой-то ты, меня не дождамшись, плюшками балуешься?! — раздался возмущенный голос.

Явился посланец!

— Слушай, Пыхась, у тебя случайно нет родственника с мотором и пропеллером?

— Ась?

— Когось!

— Клах, ты меня своими глупыми "кавосями" не отвлекай — у меня миссия, тудыть ее в качель!

Пыхась торжественно прошел в центр кухни, поклонился с любопытством взирающей на него пани Берте:

— Я, Пыхась из рода Ковалей, приветствую тебя, хозяйка дома и озера! — затем поворотился к Лене, — И тебя, девка ученая.

От остальных присутствующих Пыхась хамски отмахнулся:

— С тобой, Клах, нынче виделись, а вас двоих я пока знать не знам.

— Добрый день, Пыхась из рода Ковалей. Что привело вас к нам?

— Я эта, посланник от обчества, как их Клах называт, девок елок и речек… — сказал Пыхась и замолчал.

Пани Берта с веселым удивлением посмотрела на меня. Я молча проартекулировал: "Трудности перевода." Пани Берта понимающе кивнула. Пыхась, между тем, продолжал держать паузу.

— Прошу к столу, — догадалась пани Берта и, сравнив размеры посланника и мебели, озадачилась, — Сейчас что-нибудь со стулом придумаем.

— Ништо! — заявил миссионер, — Знал, куды иду.

Пыхась достал из заплечного мешка нужные детали и споро соорудил нечто вроде высокого детского стульчика, на который тут же взгромоздился с гордым видом. И таким вожделеющим взглядом окинул стол, что мне захотелось повязать ему слюнявчик. На всю морду лица.