Зовите меня Клах (Академики)

— Ну, что? Встаем? — без малейшего энтузиазма поинтересовался у пространства Юзик через пару минут после ухода Лена. Пространство, в лице меня и Марика, злобно и тоскливо промолчало. И именно в этот момент на площадку перед отелем выкатил нагло сверкающий джип Мрузецкой.

Радостно выскочивший наружу Стас, увидев наши грязные и измученные тушки, застыл на полушаге.

— Здорово, Стас. Привет, Лана, — приветствовал я и Мрузецкую, грациозно покинувшую мобиль.

— Здравствуй, Кирил, — мягко улыбнулась Лана. "Мягко!"

— Знакомтесь, с одной стороны от меня Юзик, а с другой — Марик. Кто с какой, не знаю — лень головой вертеть, уточнять.

— Я Марик, — сказал Юзик, — Тьфу! Он Марик, а я — Юзик.

— Очень приятно, — улыбнулась Мрузецкая, — Мы уже знакомы. Года три?

— Где-то так, — подтвердил Юзик.

— Это кто вас так отделал? — разродился вопросом Стас.

— Сестра иховая, — сдал я братцев, — Така злобна девка оказалась!

— Ща в лоб закатаю, — пригрозил Марик, — Не, лень. Минус плюха с долга.

— Э-э… — выдал Стас недооформленную эмоцию.

И я сжалился:

— Сами мы, все сами. Просто гуляли вокруг озера. На свежем воздухе. И вас я приглашал, между прочим. Опоздали. Теперь завидуйте и кусайте локти… Кстати, а почему так припозднились?

И Мрузецкая с Петровым синхронно покраснели. Словно тренировались в этом, честное слово.

Глава 8

— Ну, чаво в дверях столпились? Проходьте унутрь! — деловитый (как, впрочем, и всегда) мультифольклорный тип по имени Пыхась принялся подпихивать и подталкивать в куда попало робко сбившихся в стайку девчушек в длинных зеленых и голубых платьицах. — Та не тримайтеся вы! Вони вас не покусають, хоша, за Клаха не поручусь, — и Пыхась довольно заухал (словно уэлсовский марсианин), чем вогнал девчушек в окончательный ступор.

К первому посещению "настоящего человекового отеля" юные ундины и дриады приготовились и принарядились. Невесомые платья из речной прохлады и лесной свежести, из бликов и теней, из шороха и плеска мягко облегали хрупкие фигурки, ожерелья и монисто из крохотных ракушек и молодых еловых шишечек украшали стройные шейки, венки из лилий и вьюнков едва удерживали длинные распущенные волосы, а в широко распахнутых голубых и зеленых глазах восторг напополам с ужасом — убойное зрелище!

В конце концов, Пыхась прекратил безнадежные попытки сдвинуть хоть на миллиметр окаменевших "жидких и деревянных девок" и с трудом сам протиснулся в отель.

— Во, принимайте постояльцев! — заявил он, махнув не глядя на ундин с дриадами, и опять заухал, осознав невольный каламбур.

— Что с ними случилось? — заволновалась Лена.

— Ай, не обращай внимания — пройдет. Так-то они девки бойкие и местами буйные. Не привыкли к людЯм просто. Я тож, как в перший раз с человеками… кхм… Пройдет, в обчем. Ишшо наплачетесь.

И Пыхась принялся обучать пани Берту "правилам содержания в отеле диких девок":

— Вы, ежли што, сразу их старшИм сообчайте — от ентих токо брызги и щепки полетят.

— И кто из них "старшие"? — пани Берта кивнула на девчушек, таинственным образом оказавшихся в доме, причем, по-прежнему, неподвижных.

— Не, их тута нету. Шляются по делам каким-то. Сказали попозжа подойдут. Так-то их дюжина всегда, девок-то. Две старшИх и по пять тех и тех, — Пыхась вдруг наморщил крепкий лоб и пошкрябал чахлую бороду, — Шота я забыв? А-а! — Пыхась принял "официальную" позу и уведомил хозяйку дома и озера, — Род Ковалей своим словом и имуществом гарантирует оплату проживания юных девок и возмещение ущербов, буде такие случатся. Голос рода Пыхась Коваль. То есть я, значить. Вот.

— Не надо за нас платить! Мы сами! У нас есть! — раздался от дверей возмущенный хоровой писк.

— О, Ожили!.. Или ожИли? — удивился Пыхась и попытался тут же приструнить юниц, — Ну што у вас может быть, окромя…

— Вот! — перебили его ундины и дриады и протянули пани Берте сложенные ковшиком ладошки, наполненные речным жемчугом.

Лучи предзакатного солнца удачно подсветили предложенные в уплату по бартеру предметы, и они вспыхнули с разноцветными переливами, словно драгоценные сокровища из волшебной страны. Что, в общем-то, где-то так и было.

Еще месяца два назад я бы вряд ли с ходу опознал в голубовато-розовато-желтовато-зеленоватых крякозябрах жемчуг. В моем тогдашнем представлении жемчуг: а — белый; б — круглый. Правда, есть еще "Черная жемчужина", но она одна и вообще — пиратский корабль. И тут давняя подруга пригласила маму на девичник по поводу тридцатилетия замужества или на "жемчужную свадьбу". Вот мама и озаботилась подбором соответствующего подарка. Ну, как "озаботилась"?

— Кирил, — сказала мама, — мне надо что-нибудь с жемчугом в подарок.