Зовите меня Клах (Академики)

— Захочет — сама уйдет, а то ты не знаешь? Нет, зря мы ее послушались. Не надо было сдаваться… Так когда?

— Позже. Когда "приглашенные специалисты" уедут. Сам же слышал.

Марик попытался скосить глаза, чтобы рассмотреть результат работы "лечилки". Не преуспел.

— Юзик у тебя зеркало есть?

— Не сошел еще. Только пожелтел. Держи дальше… Эх, был бы фотик!

— Зачем?

— Щелкнул бы твою физию и в блог. С подписью: "Современное прикладное искусство". 

END POV

— Слушай, а как это так случилось, что целый лейтенант, пусть и запаса, доставщиком горючки работает

— Это что! — отмахнулся Добжа, — Меня с прошлых сборов вообще четыре раза домой хоняли под ухрозой расстрелу, штоб не волновал личный состав… Сидим мы утром в курилке, сигаретками в зубах ковыряемся, тут начштаба подходит и начинает батей родным прикидываться: "Как настроение, паны офицеры? Хорошо позавтракали?" "Звиняйте, — ховорю, — пан полковник, рази ж это завтрак? Дитячьи порции. Скоро нам пинеточки шить будут. У меня вже желудок кожу на калории перерабатывает. Когда сапоги чищу, голова кружится… Сам худею, а уши растут. Вернусь домой осликом. Маленьким, сереньким. Меня ж жинка на порог не пустит!.." И я еще вспомнил, шо в армии тем, кто выше 190 сантиметров, полуторная порция пищевого довольствия положена, но полковник сказал, што у них в штабе все линейки поломались и предложил меня в Минск командировать на перемерку. Наверное, надеялся, шо меня утрясет в дороге. Я отказался, тогда меня на кухню сослали. От людей подальше. Покрутился я у котлов: скушно, перловкой воняет — залез на дерево, мычу по-коровьи и всем честь отдаю. Полковник один увидал, спрашивает: "Ты чего?" "Обезьяной работаю", — отвечаю. Полковник аж побелел: "Шоб глаза мои тебя не видели! Иди в лес, нарви грибов. К ужину зажаришь!"

Я пошёл… грибы там все красивые… Нарвал покрупнее, приготовил, подал к столу. Полковники сидят, жуют, меня приглашают. "Не, — говорю, — я в этих ваших грибах не разбираюсь, поэтому подожду немного, часика два. Потом, может, поем."

Ещё меня на охоту посылали… Не, сперва я рыбу ловил. Упёр ящик иммитационных пакетов, детонаторы вставил и с плотины сбросил. Как рванёт! В плотине дыра, а рыбина хоть одна бы всплыла, зараза! Меня, кстати, тогда кто-то заложил, и командиры уху к ужину ждали. Ага! Какая рыба, когда плотину разворотило и озеро ушло!

Вот тогда меня майор на охоту послал. "В грибах, — говорит, — ты не понимаешь, рыбак — хреновый: иди, охоться". Я ему за это цаплю стрельнул, а их не едят. Но майору сказал — журавель. А шо, я ж не понимаю, журавель то, или не. Ощипал, зажарил. А майор назавтра в больницу с печёнкой слёг, наверно, я ту цаплю пережарил маленько…

Отсмеявшись, я все-таки повторил вопрос: за что на этот раз в опале?

— А-а, меня недавно назначили перед учебными стрельбами палки в землю втыкать, за якобы миномёты, а я взял и к этим палкам привязал взрывпакеты с радиодетонаторами. Как они иммитацию включили — цели и попадали. За это меня майор с полигона выгнал.

— Опять на кухню?

— Не, на кухню меня не пустили — в гараж.

— Это ты там пепелац подрезал? — поинтересовался я.

— Кого? — не понял Добжа.

— Драндулет, — я пояснительно кивнул на мотороллер, от которого никак не мог отлипнуть Пыхась.

На залитой ярким лунным светом просеке розовато-песочного цвета 'Муравей' был виден в мельчайших подробностях (в отличие от камуфлированной глыбы военного грузовоза).

— А-а! Аха, там. В ухлу валялся. А чего твоего домовика корежит так?

Пыхась, усердно делающий мне тайные крючки пальцами, заметил, что его телодвижения привлекли постороннее внимание и тут же притворился, будто просто отряхивает одежду.

— Чего тебе, чудовище? — крикнул я.

Пыхась с очень недовольным видом приблизился и озвучил свою недавнюю пантомиму:

— Клах, разговор есть. Давай, отойдем.

— Да ладно тебе! — вставать с удобной канистры и куда-то тащиться было лениво, — Говори здесь. Тут все свои.

— Аха, крухом наши! — с готовностью подтвердил Добжа, — А если врах подкрадется, то у нас на него Солнышкин есть. С разводным ключом, — я успел поведать историю канистры, на которой восседал. Добжа оценил.

— Ну, какие у тебя проблемы объявились? — спросил я у Пыхася, таки вынудившего меня "отойти для разговора".

— Помощь твоя нужна, Клах, — почти не разжимая губ, прогудел Пыхась.

— В чем теперь? Учти, с угоном грузовоза — это не ко мне. И я тебе еще припомню утаивание информации.

— Какой-такой информации? — возмутился Пыхась, но глаза, все-таки, отвел.

— Что грузовоз не брошенный, и при нем водила имеется.

— Ой, проблем-то! Пшикнул "забывайкой" и рули куды хошь!

— Ага, а парня потом под трибунал за утрату военного имущества? Ты чего, Пыхась? Совсем, что ли, того? — я покрутил пальцем у виска.

— Ой, не начинай, Клах. Да и не нужен мне твой грузовоз! У нас таких грузовозов!..

— Ну-ну, видел я, как ты мотороллер облизываешь. Чем только тебя этот антиквариат пленил, а?

— Да что б ты понимал, Клах?! Грузовоз — он бы роду отошел, а мотороллер — это чисто мой личный транспорт будет. Понимашь?

— Еще не факт, что будет.