Зовите меня Клах (Академики)

— Эй-эй, Клах! Ты чего? — заволновался Пыхась, — Ты ж… Мы ж с тобой…

— Спокойно, товарищ, спокойно. Не шуми. Я же не отказываюсь помочь, но и криминала мне тут не надо.

— Да какой криминал?! Драндулетка ж невоенная. Она даже покрашена, как кастрюля какая, а не в камуфляж. И номеров нету!

— Это все понятно…

— И чо?! Клах, я уже все придумал. Ты сейчас садишься в грузовоз к этому проглоту Петьке и уезжашь, а я…

— Забывайкой в морду лейтенанту и рули куды хошь? Не, не пойдет!… Добжа! Махей! Подойди на секундочку. У Пыхася к тебе дело на сто мильенов… На девяносто девять, — снизил я расценки, увидев, что у мелкого выпучились глаза и перехватило дыхание от озвученной суммы.

После недолгих, но жарких торгов Пыхась с Добжей о чем-то договорились и ударили по рукам. Довольный, как мышь в бакалейном отделе, Пыхась ускакал к уже своему мотороллеру, а Добжа, загадочно (но тоже довольно) улыбаясь, подошел ко мне.

— И как оно? — спросил я.

— Нормально… Эй, солдат! — переключился он на греющего уши Солнышкина, — Тебя послали подглядывать, а ты подслушиваешь! Горючку залил?

— Так точно, пан лейтенант!

— А чего тогда не в кабине? Хочешь в лесу заночевать?

Солнышкин замотал головой, а я вдруг спохватился: мне же с ними ехать надо. Ведь нашу компанию наверняка увезли в ту же часть, откуда и Махей с Петрухой. А, учитывая пройдошистость Добжи, выяснить судьбу пленников мне будет гораздо легче. Угу. Надо только придумать причину… Ой, я же ее уже придумал!

— Точно, боец, — подхватил я, — Заводи мотор — ехать пора. Я с вами прокачусь. Надеюсь, у вас в части спецсвязь имеется?

— Так точно.

— Вот и славно, — многозначительно кивнул я, попытавшись изобразить на своей физиономии суровость и подписку о неразглашении с печатью.

— А… — Солнышкин указал на мотороллер, вокруг которого опять суетился Пыхась.

— Сломался мой железный конь, — грустно поведал Добжа.

— Так, может, на буксире? У меня трос…

— Какой "буксир", солдат?! Движок клина поймал. Мотороллер встрял насмерть. Ты его только дернешь — пополам порвешь, — зачем-то начал оправдываться Добжа.

Наверное, надумал потренироваться на Солнышкине перед разговором с завгаром. Или как там эта должность в армии называется?

Судя по искрам вдохновения, мелькнувшим в глазах Махея, он вознамерился продолжить. Не, братец, обойдешься без репетиций.

— Лейтенант, — решил я воспользоваться служебным превосходством.

— Чего? — неуставно откликнулся Добжа.

— Как младший по званию, едешь в КУНГе… А кстати, нам далеко ехать?

— Часа два, — ответил Солнышкин.

— Какой два?! — вскинулся Добжа, — Тут за объездной в паре километров база отдыха армейская. У меня там свояк начальником караула. Заедем, выспимся, а утречком можно и в часть двинуть. После завтраку.

— Мне пан капитан приказал сразу возвращаться, — робко возразил Солнышкин.

— Куда возвращаться?

— Дак, в часть, пан лейтенант.

— В яку часть? Номер казав? — как я успел заметить, чем менее уставными и законопослушными были намерения Добжи, тем менее литературным был его язык.

— Не-ет, — недоуменно протянул Петя.

— О! — Добжа воздел палец, — Не казав! А это шо значить?

— Не знаю, пан лейтенант.

— Это значить, шо возвращатися нам трэба у ближайшу воинску часть. А яка у нас ближайша? Та вони я уже казав: армийска база роздыху. Поняв?

Взор Солнышкина слегка затуманился от речей Махея, но тут он, по-видимому, вспомнил своего капитана и вмиг избавился от гипноза.

— Никак не могу. Пан капитан…

— Солдат, ты чего, как не рядовой? — поспешил вмешаться я, — Знаешь, что бывает за попытку понять смысл приказа в боевой обстановке вместо немедленного и буквального его выполнения? Тут тебе не бирюлькин дом, боец, тут тебе армия! Поэтому сейчас выдвигаемся на базу отдыха. До утра проводим углубленную рекогносцировку, потом завтракаем и спокойно едем туда, куда надо. Понял?.. К капитану, если что, вместе подойдем, — добавил я, по наитию, самый весомый аргумент.

И Солнышкин не устоял. Добжа подмигнул мне и полез в кузов, а я, помахав на прощанье абсолютно счастливому Пыхасю, забрался в кабину. Грузовоз басовито рыкнул (о, как давно я не слышал звук НАСТОЯЩЕГО мотора!), с восхитительным скрежетом переключилась передача, и мы поехали.

Глава 4

Кабина военного грузовоза была сугубо утилитарна, словно ее проектировал суровый челябинский конструктор. Вместо ремней безопасности пассажирам полагалось цепляться за там и сям приваренные могучие скобы, наверное, сделанные из остатков усиления бампера. И даже крышка бардачка была миллиметра три толщиной. Про неудобное сиденье, обтянутое фальшивой кожей и набитое фальшивым поролоном, и сказать нечего. В смысле, ничего хорошего (или хотя бы цензурного) сказать.

— Петя, у тебя тут радио нет, что ли? — спросил я, обшарив глазами приборную панель.

— Не, только рация. Но она не работает, пан старший лейтенант, — извиняющимся тоном ответил Солнышкин, с натугой крутя громадную баранку. (Действительно, зачем изгаляться с гидроусилителем, когда можно просто и дешево увеличить плечо приложения силы.) — В КУНГе есть.