Зовущие корни (СИ)

Мужики после обеда ушли курить на крыльцо. Подошел дед Матвей, поздоровался, пристроился рядом, скручивая свою цигарку.

— Что мастеришь, Борис? — спросил он.

— Стол на кухню и шкафы нужны для посуды, много еще чего надо, — ответил Михайлов.

— Это правда, Андрей, что ты вчера свою дочь просватал?

— Правда, Матвей, пока так поживут, а в конце лета или осенью свадьбу сыграем, как положено, всей деревней.

— Дак, это правильно, не хорошо мужику одному маяться и дочке твоей девой жить. Хорошая пара будет, мужик работящий, толковый и Светлана под стать, — высказал свое мнение дед Матвей.

Он докурил самокрутку, выбросил ее в банку и ушел к себе. Не стал мешать родственному разговору.

— Мы сегодня вечером баньку топить будем, мыться придете? — спросил Борис Андрея Савельевича.

Он ответил не сразу, подумал, взвешивая что-то свое.

— Сегодня четверг… мы по субботам баню топим. Если честно, то не привыкли еще к тебе, Борис, извини.

— Что про меня в деревне говорят, отец?

— Что говорят… Удивляются и боятся, — ответил Яковлев, — удивляются, что ты жить здесь собираешься — работы нет никакой. У нас один Колька из мужиков на всю деревню, остальные пенсионеры. Раньше он на тракторе работал в поселке, но выгнали за пьянку, трактор сломался, так у него и стоит во дворе, запчастей купить не на что, списали его на металлолом и все дела. Боятся, что ты колдун — открыто не скажут, двадцать первый век все-таки, но внутри сомнения имеются. Борется внутри каждого любопытство со страхом, пока, видимо, страх побеждает. Никто же еще не знает, что ты сын учительницы, узнают — сразу гурьбой повалят смотреть и знакомиться.

— Да, если учесть, что в деревне радио, телевидение и газеты — это Зинка с теткой Матреной. Пока это хорошо, что никто не ходит, работе не мешают. Какой трактор стоит у Кольки? — спросил с интересом Борис.

— Беларус и тележка есть, — ответил Яковлев, не понимая, куда клонит зять.

— Надо бы его себе забрать и отремонтировать. Тех же дров из леса привезти нечем. Вы кем до пенсии работали?

— На тракторе и работал.

— Здорово, значит, отремонтировать сможете. Запчасти я куплю. Завтра заберу его у Кольки с тележкой и поставлю к вам во двор, а то растащат все. Ремонтом позже займетесь, когда на ноги встанете. Что с ногой-то, отец, получилось?

— Эх… с ногой, — он даже закряхтел, — пошел на охоту осенью, хотел козу добыть на мясо. Снег уже выпал… и натолкнулся на медведя. То ли шатун, то ли залечь еще не успел. Нос к носу столкнулся, но выстрелить успел, убил его сразу, он мне на ногу и упал всей тушей. В снегу, как назло, бревно оказалось, вот и переломил мне голень пополам. Из-под медведя я с трудом выбрался, встать не могу, привязал палку к ноге и пополз домой. Нина меня на второй день нашла, слава Богу, не успел замерзнуть, за мужиками сбегала, принесли меня домой. Так и лежал месяц дома с привязанной палкой — Лена как раз вставала, до райцентра не доберешься. Потом отвезли меня к хирургу, он развел руками, сказал, что поздно, кости уже срослись неправильно, раньше надо было приезжать. А как раньше? Лена только-только встала, лед тонкий.

Яковлев взгрустнул немного, закурил новую сигарету.

— Да, не повезло вам. Одного не понимаю — почему хирург ничего не сделал? Надо было голень ломать и по новой складывать. Сам не умел — в город бы отправил.

— Так ты что, Борис, мне ее ломать будешь? — со страхом спросил Андрей Савельевич.

— Буду, отец, обязательно буду. Сложу заново, как положено. Походите месяц-полтора в гипсе, а потом своими ножками. Я хирург, отец, на войне и не такое бывало. Ладно… вы сидите, курите, а мне еще надо стол доделывать.

Михайлов ушел в сарай, доски уже выструганы, осталось фрезой выбрать пазы, собрать конструкцию и шлифануть машинкой.

Яковлев с интересом наблюдал с крыльца за работой Бориса, в то же время, думая о своей ноге. А вдруг не получится у него?.. Ишь, как ловко фрезой работает… Нога не доска… Он снова и снова взвешивал все за и против. Выходило, что хуже не будет, нога все равно висела балластом и только мешала.

* * *

Колька, струхнувший до полусмерти превратиться в барашка, сразу же побежал к Зинке, встретил ее на улице у калитки, затараторил испуганно:

— Светка за колдуна замуж вышла, сама ведьмой стала, тебя грозится в крысу превратить, а тетку Матрену в жабу, — про себя он, естественно, умолчал, — че делать-то?

— Че делать-то? — тоже испуганно пролепетала Зинка, нырнула в калитку и заперлась в доме.

Ходила взволнованно по комнате взад-вперед, стараясь мысленно отыскать в голове какое-нибудь средство от превращения в крысу. Устала от бессмысленной беготни по дому, присела. Тут ее враз осенило — приезжий же не колдун, это она сама придумала, а, значит, и Светка не ведьма.

Она облегченно вздохнула, выпила залпом стакан воды, страх улетучился, но еще ручонки подрагивали от пережитого волнения.