Зовущие корни (СИ)

Михайлов надул матрац, постелил постель, сел на табуретку в кухне и закурил. Слышал он о домах с приведениями, но о таком не слышал никогда. Не мог не поверить он соседям, ни к чему им рассказывать сказки, и снова мысленно благодарил родной домик за преданность. Докурив сигарету, он затушил ее в жестяной банке и решил пораньше лечь спать. Устал за день, а утро вечера мудренее.

Зинка самогонщица, увидев, что приезжий от деда Матвея вернулся в дом учительницы, выждала еще несколько минут и полетела к Наумовым.

— Здравствуй, Матвей, привет Валентина, — поздоровалась она, хотя и видела обоих днем.

— Здоровались уже, — ответила хмуро Валентина, — чего приперлась.

Бабы в деревне недолюбливали ее, считали, что спаивает Зинка мужиков, относились к ней соответственно. Иногда вместо здравствуй — плюнут на землю и пройдут мимо. А мужики лебезили, понимали, что могут получить от ворот поворот при случае.

— Так узнать — не надо ли че? Видела, что гость у вас был, в дом колдуньи ушел.

— Сама ты колдунья, ведьма проклятая, не смей порочить учителку, ни чета она тебе, ведьме, — Валентина обозлилась и схватилась за скалку.

— Чур, меня, чур, — запричитала, крестясь, Зинка, — дом-то заколдованный. Все знают.

Она носом учуяла, что в доме пахнет спиртным, поняла, что приезжий с собой привез. В деревне кроме нее самогон никто не гнал. Решила смягчить разговор.

— Страшно одному в пустом доме…

— Тебе, Зинка, пятьдесят годков скоро будет, — вмешался в разговор дед Матвей, — учителка и тебя в школе учила, неужели добро не помнишь? Твои родители, царство им небесное, тоже самогон гнали, а учителка не одобряла, вот вы и ненавидели ее всем семейством. Это ты, Зинка, напоила чуваша до беспамятства, что он молотком в гвоздь попасть не смог. И не от ворот он в туалете по полдня сидел — от самогонки твоей. Это ты, словно сорока, по деревне слух распустила, что дом заколдованный, чтобы свой некачественный самогон обелить. До меня только сейчас дошло, что слухи о доме — твои проделки. Ведьма ты, Зинка, опиум для народа, — завершил свою речь Матвей.

— Сам ты опиум, Матвей… придешь еще ко мне… хрен, что получишь, — перешла в наступление Зинаида.

— Иди отсюда, ведьма проклятая.

Валентина пошла на нее со скалкой в руке. Зинка выскочила пулей за дверь.

— Точно, Матвей, это Зинка все тараторила о доме, а мы ей верили… дураки. Выходит — нормальный дом-то? — подвела итог Валентина.

— Поглядим, — на супясь, ответил Матвей, — ежели завтра Борис ворота поправит — наша правда.

Матвея сейчас больше беспокоило другое — как с Зинкой мириться, самогонку-то только она продает. Водка дорого стоит, в магазин не наездишься.

* * *

Утром Борис проснулся с рассветом, встал сразу же, потянулся. Дом хорошо хранил тепло и за ночь от плиты воздух нагрелся еще больше. Строили на совесть, для себя. Фундамент и первый ряд бревен из листвяка, дальше сосна диаметром от сорока сантиметров. Потом набивали дранку и штукатурили. Теплое получалось жилище, выдерживало крепкие морозы на совесть.

Он присел на табурет, закурил, намечая план работы на день. Сначала необходимо разгрузиться. Пошел на улицу, еще раз потянулся на свежем воздухе и снял тент с прицепа. Куда это нести, стал решать он, наверняка в деревне воровства нет. Все с собой не привезешь, но на первое время необходимые вещи и инструменты имелись. По соседям не набегаешься за мелочевкой, старался взять с собой как можно больше всего.

Из инструментов Михайлов привез практически все — электрорубанок, бензо и электрическую пилу, понимая, что за бензином ездить далеко. Но бензопила все равно потребуется в лесу. Электролобзик, фрезерный ручной станок, шлиф машинка, дрель, маленький, но достаточно мощный сварочный аппарат с современной само затемняющейся маской. Для вспашки огорода купил «Крота». Потратился, естественно, но, теперь, ни от кого не зависел.

Инструменты все-таки отнес в дом, спрятал на кухне за печкой — сказывалась городская осмотрительность. Лопаты, вилы, грабли — все в сарай. Личные вещи из багажника занес в дом, свалил кучей в углу.

Теперь необходимо разобраться с водой. В огороде стоял сруб колодца с журавлем и даже с привязанным ведром на веревке. Он открыл люк — все в порядке, глубоко внизу темнела вода. Опустил ведерко, зачерпнул, вытаскивая, отпил — холодющая, колодезная и чистая. Наполнил другое ведро, унес в дом.

Плеснул пару ковшей в насос на кухне, стал качать. Вода побежала ржавая из трубы. Пришлось вылить несколько ведер, пока не побежала чистая.

Присел на табурет, закурил снова. Надо бы чайник поставить и перекусить чего-нибудь, но вспомнил, что провода со столба обрезаны, чертыхнулся. На столб лезть когти нужны — где их взять? Ничего, на ремне залезу, решил он, а за проводами придется в поселок ехать.

— Здравствуй, сосед, — поприветствовал его входящий дед Матвей, — смотрю — уже встал. Сейчас в деревне не встают с петухами, как раньше. Коров почти никто не держит, сено, конечно, накосить можно, но ни одной лошади нет, чтобы копну или стог вывезти.

— Здравствуй дед Матвей, — Михайлов пожал протянутую руку.