Зовущие небеса (СИ)

А через двенадцать дней после победы, Народная бабушка Елена исповедалась, причастилась, испросила благословения преставиться и отдала душу Господу. На проводах в последний земной путь собрались сотни людей. И только Богемная бабушка слегка всплакнула, попросив у покойной прощения, но и она быстро затихла, проникнувшись всеобщим настроением тихой благодарности. Наблюдая солнечное ликование природы, восторженную птичью разноголосицу и улыбающееся помолодевшее лицо Народной бабушки, все понимали, что истинная христианка на ангельских крыльях восходит к возлюбленному Богу Любви, которому служила всю сознательную жизнь.

Аня, оставшись после поминок одна, решила было взгрустнуть и даже приготовила платочек для слез, но вдруг как в детстве почувствовала на щеке бабушкино теплое дыхание и услышала слова:

− Не плачь, милая Анечка, мне сейчас так хорошо, как никогда еще не бывало. Здесь одна любовь. На небесах очень красиво. Ты не забывай об этом напоминать людям. Опиши райскую красоту в своих картинах, а я тебе помогать буду.

− Хорошо бабушка! Обещаю. Спасибо тебе. − И плакать раздумала.

А скоро и уезжать по распределению время пришло. Аня покидала любимые с детства места с легким сердцем, полным самых светлых предчувствий. Впереди столько интересного!

Макаров и его рукопись

Незнакомец, продающий пистолет:

"Макаров" нужен?

реж.Владимир Хотиненко. х/ф Макаров

Родители Игоря Крюкова служили в Вооруженных силах великой страны. Им вместе пришлось пройти обычный путь военнослужащих с переездами, общежитиями, гарнизонными бараками, пока, наконец, отца не перевели в Генштаб на генеральскую должность при полковничьих погонах. И эта штабная работа с интригами, противостоянием казнокрадству, непрестанным давлением начальства - за каких-то три с половиной года крепкого мужика превратила в инвалида, а потом упокоила на военном кладбище. Мать вскоре ушла следом за любимым мужчиной, оставив сыну квартиру в спальном районе и долги за похороны "как у людей".

Игорь перепробовал немало видов трудовой деятельности. Он не был обделен здоровьем и силой, умом и спокойствием, что дало возможность попробовать себя в военном деле, рыбаком на сейнере, слесарем, скульптором, каменщиком, медбратом, пекарем и мелкооптовым продавцом на рынке. Странное дело, ему нравилась всякая работа, он даже преуспевал и был на хорошем счету, только "семейная болезнь" не позволяла ему работать дольше двух лет - называлась она "патологическая честность". Как только начальство выделяло его из нестройных рядов трудящихся и начинало продвигать по служебной лестнице, обязательно следовало предложение вступить в долю и делиться откатом, Игорь, упрямо склонив голову набок, произносил твердое "нет" - тут и карьере конец. Но, как сказал сатирик: "опыт есть, и есть, что рассказать подрастающему поколению".

Он даже и не мечтал об этом, не завидовал и не тешил себя тщеславными планами, просто вышло так, как вышло. Однажды он сидел в кафе на набережной, под шелест морской волны читал детектив, удивляясь, как можно писать так шустро, абсолютно не имея представления о деле, которое легло в основу сюжета. Иногда он отрывался от книги, оглядывался, убеждаясь, что находится в реальном мире среди живых людей, всматривался в размытую линию горизонта, за которую привычно и без должного величия уплывал алый солнечный диск. Глубоко вдыхал волнительные ароматы йодистых водорослей, крепкого кофе, жареного мяса, апельсинов, отпивал глоток черной гущи из чашки, и вновь погружался в чтение, хмыкая и бурча под нос. Когда в очередной раз Игорь поднял глаза от текста, обнаружил рядом седого мужчину с ироничной улыбкой на волевом лице, похожем на жесткое лицо покойного отца.

- Неужто эта макулатура может вызвать такой интерес? - прозвучал хрипловатый голос соседа по столику.

- Не поверите, сам удивляюсь, как можно так бездарно, непрофессионально писать столь интересные книги, - пробурчал в ответ.

- А хотите расскажу, как это делается? - сосед протянул жилистую загорелую руку и представился: - Макаров.

- А по имени?

- Макаров... - улыбнулся сосед. - Помните, фильм с одноименным названием, если не ошибаюсь, Хотитенки Вовы.

- Да. Мне там понравилась фраза, сказанная поэту Макарову спонсором: "Что, не пишется? Зря я вам деньги дал. Расчувствовался, принципам изменил! А поэт должен быть голодным!" - Потом вспомнил об этикете и представился: - Игорь. А что касается такой вот литературы, - Игорь покачал книжкой над столом, - думаю, не стоит даже время тратить, всё и так ясно. А вы, Макаров, лучше дали бы что-нибудь почитать хорошее. На ваш взгляд.

- Вот извольте, - он со вздохом протянул вынутую из-за пазухи смятую пополам рукопись. - Только попрошу вернуть по адресу, - он положил визитную карточку на стол, - а то ведь единственный экземпляр.

- Не жалко отдавать незнакомцу? - Игорь глянул на карточку: "Макаров" и адрес.