Зовущие небеса (СИ)

Так когда же это случилось впервые? Еще в детской кроватке под тихую молитву бабушки, будто найдёт прозрачный сон, это когда видишь бабушкино лицо, и зеленую лампу на столе, и потолок в плавающих тенях от автомобильных фар за окном, качающих кружева тополиных ветвей − всё это рядом и никуда не исчезло. Только уже, откуда ни возьмись, из неведомой волшебной страны, прилетает зеленая поляна в диковинных цветах в окружении светлого леса, пронзительно синее небо, голубоватые горы вдалеке, река с прозрачной водой.

То ли бабушка своей тихой молитвой, то ли кто-то другой невидимый, но всё знающий местный житель, ведет тебя по упругой шелковистой траве туда, где сияет огромный золотой дворец с бриллиантовым крестом в полнеба. Мимо проплывают дома в окружении садов, над головой бесшумно летают птицы или ангелы - сразу не поймешь, отовсюду доносятся мелодичные звуки, то ли молитвы, то ли гимна, то ли детского смеха, то ли соловьиной трели. Приятный ветерок обвевает твое тело, а в нем ароматы цветов, ладана, ванили, и волны света. Тебя приветствуют красивые люди в белых одеждах − неимоверной красоты, все молоды, от каждого на тебя накатывают волны теплой доброй любви. Они напоминают земных хозяек, несущих с богатого рынка полные сумки вкуснющей еды − каждая готова остановиться, запустить руку в сумку и протянуть тебе что-то очень ароматное и красивое, только у этих красивых людей вместо сумок с дарами природы − нечто гораздо более приятное − любовь, сладкая и чистая, как вода из святого источника. Наверное, они запаслись этим бесценным даром от Подателя любви, от самой Любви, божественной, незаслуженной, а поэтому особо ценной для всех людей и каждого человека. И вот идут они, безумно богатые, теми бесценными дарами любви и щедро делятся с тобой, с каждым прохожим, с птицей, гривастым львом, играющим с ягненком, с цветами, деревьями, радугой в небе.

Каждый раз эта небесная красота улетала, как нежданное чудесное видение, и каждый раз на смену приходило сожаление или даже слезы. Душа знала, что это и откуда, но знала и то, что это в будущем, это надо заслужить, быть может ценой труда до седьмого пота, терпения боли и страданий − но все равно эта небесная красота вернется, и ты войдешь в неё долгожданным гостем и хозяином. Это всё − тебе, это всё − для тебя! Ни за что... А только по праву наследника, в качестве дарового перстня блудному сыну, роскошного пира, дружеских объятий всемогущего доброго Отца.

Потом забываются детали, стираются из активной памяти целые пласты красоты, а ты ходишь с утра и весь день, или даже несколько дней, и не ходишь, а паришь над землей, а на твоем лице вспыхивает таинственная счастливая улыбка, а сердце бьется в радостном предчувствии, которое ты скрываешь ото всех, потому что не смеешь и не можешь объяснить на словах.

Подобные картины из будущей вечности станут посещать его не раз и не два, чаще всего в минуты близости смерти и после. Когда впервые юноша почувствовал себя на краю пропасти? Пожалуй в те годы, когда в нем просыпался мужчина. Так уж сложились обстоятельства, попал он в мощный круговорот разнонаправленных событий: соревнования в школе и спортивном клубе, преодоление чудовищно сложной "экспериментальной" школьной программы по учебникам, написанным академиками; да еще родители купили дачу, и он вынужден был, как раб на галеры, почти каждый вечер ходить через перелесок на "фазенду", взяв на себя самую тяжелую работу.

И это в ту романтическую пору, когда школьные товарищи устраивали вечеринки с девочками и вином, летом шумными компаниями ходили на пляж и в лес, и прямо на уроках, сотрясаясь от вожделения, хвастали победами на личном фронте. Игорь же зубрил до одури формулы и тексты, падал на соревнованиях, получая сотрясения мозга, растяжения связок и боли в мышцах до белых мух перед глазами; на даче лопатил глинистую землю, смешивая с навозом; один ломал старую постройку и возводил на ее месте приличный брусчатый домик с балконом − под строгими окриками отца-инвалида. Зато перед сном, под приливный шум в ушах и ноющие боли в мышцах тела, глядя на яркие звезды на черном небе, он мучился вопросами о смысле жизни, о смерти и острой необходимости вечности, которую он в такие минуты ощущал физически тихим веянием теплого света с прозрачными картинами небесной красоты, всплывающими из неведомых глубин подсознания, реющих перед его взором, снова и снова приносящих успокоение и такой необычный мир в душе, который, казалось, разливался из центра сердца по комнате, по улицам, лесам, полям, морям безграничного пространства его вселенной.