Зовущие небеса (СИ)

− Точно, нравится, − хмыкнул он. − В этом наряде вы так обольстительны! − Сказал он бархатным голосом, который включал в исключительных случаях, прежде чем назвать сумму гонорара. − В случае удачного исхода, я попрошу вас передать мне другой конверт, не с бумагой, а с двумя полновесными сотнями.

− Без проблем! − подтвердила она свое согласие. − И еще с меня бонус: двойной бурбон и ваши любимые орешки с лаймом. Только не в огуречной дыре, а в "Желтой обезьяне" − это приличное заведение, так что попрошу надеть смокинг с бабочкой, той самой, синей, под цвет ваших глаз.

− Окей, мэм, − выдохнул он, невольно почувствовав себя альфонсом.

Вински опять приложился к бутыли, по телу прошла волна судороги. Ну хотя бы куплю себе приличное виски и расплачусь с домовладельцем, подумал он и развалился в скрипучем кресле времен гражданской войны. Под стать креслу и мысли его вернулись в прошлое.

Вспомнились бабушка с дедом, их много раз поведанную внуку историю. Во время войны, они бежали из Польши сразу от трех врагов, которые по очереди обещали прикончить их. Враги эти были: руководство гетто, откуда сбежала девушка, просватанная старику с висячим носом и злющими глазками, но зато с шестью подпольными пекарнями; фашисты за ярко-выраженную семитскую внешность девушки и, как ни странно, ревностные католики за крещение в православной церкви. Дело в том, что после бегства девушки из гетто в объятия возлюбленного белокурого поляка, молодые растерялись − куда теперь? Первый же человек, к которому они обратились с просьбой, оказался православный священник в длинном до пят пальто и конспиративно короткой бородкой. Батюшка удивительно близко к сердцу принял историю их любви, даже восхитился смелостью невесты... А потом привел молодых в дом церковного притча, что рядом с храмом, и предложил креститься и обвенчаться − тогда их любовь будет иметь благословение Божие и, конечно, непробиваемую ангельскую защиту.

Следующую историю рассказывал только дед. Когда семейная пара, опять же с помощью священника, прибыла на пароходе к берегам Америки, случился почти смешной казус. В дороге им достались места на продуваемой осенними ветрами палубе, где они согревались объятиями, кругом краковской колбасы и сливовицей из стеклянной фляжки. Выстояв многочасовую очередь к важному чиновнику фильтрационного лагеря, дед для храбрости приложился к почти пустой фляжке, стараясь дышать через раз. И тут случилось маленькое чудо! Чиновник маялся с похмелья, с ненавистью поглядывая на неубывающую очередь, говорил отрывисто, заполнял документы небрежно, наскоро. ...И вдруг он учуял с детства любимый аромат свежевыпитого спиртного. В ту секунду его авторучка зависла над графой "фамилия". Он протер очки и несколько раз жадно вдохнул прозрачный пар, исходивший из дедовых уст.

− Какая у тебя фамилия, приятель? − необычайно мягко, как родному, задал он вопрос.

− Буты-ы-ыльски, − волнуясь протянул молодой и красивый тогда дед.

− О-о-о, май га-а-ад, − пропел чиновник, с наслаждением вдыхая любимый аромат. − А что такое бутыль?

− Это бутылка, − растерянно пояснил дедушка, готовый к немедленной репатриации.

− Бутылка с чем? − приблизив ухо и ноздри к лицу поляка, уточнил тот.

− Ну вот, хотя бы с этим! − дед достал из внутреннего кармана пальто фляжку со сливовицей на дне.

− Что? Что это? − вздрогнул и потянулся к фляжке чиновник.

− Сливовица.

− Не понимаю...

− Ракия.

− Не знаю, что это.

− А, понял! Это виски, сэ-э-э-эр!

− О, да! Виски! − чиновник отнял фляжку, написал в графу "фамилия" слово "виски", сунул бумагу деду, а сам чуть не бегом бросился в туалетную комнату для персонала.

Так дед с бабушкой стали четой Виски. Потом бабушка во время получения паспорта, сунула чиновнику двадцатку и попросила вписать в фамилию букву "н" − так они стали Вински.