Зовут ее Муза

Честно говоря, в подобной ситуации любому индивиду мужеского пола немудрено растеряться. Если собрать в себе силы и молча уйти, то практически неизбежно превратишь расположенную к тебе обольстительницу в злобную насмешницу или даже врага, не говоря об уязвленном самолюбии обоих. Самые же правильные слова при таких обстоятельствах будут казаться глупыми и неуместными, потому что прозвучат диссонансом с призывным голосом основного инстинкта, всегда требующим конкретных действий, а не болтовни. По большому счету лишь добровольная сдача кажется единственным приемлемым выходом, вот только безоговорочная капитуляция тоже неприемлема для многих представителей сильного пола ввиду самых разных причин — от банального отсутствия влечения к соблазнительнице до благородного стремления хранить верность или плохого самочувствия. Вот только я человек самобытный, плохо вписывающийся в стандартные рамки, увлекающийся и глубоко аморальный, к тому же пребывал тогда в самом расцвете сил, поэтому, не взвешивая все плюсы и минусы, сразу же полез на диван, роняя в процессе тапки и стягивая с себя майку со штанами, правда с куда меньшим проворством, чем это получалось у персонажей моих историй.

Когда слегка отдышавшаяся Маша с прижатой к заляпанному животу ладонью убежала в ванную, мой разум уже вновь занимала проклятая повесть. Удивительно, но почти все то, что я представлял рядом со спящей гостьей, мы повторили с поразительной точностью, за исключением финала горячей сцены, на домысливание которой у меня не хватило времени. Из-за первоначального буйства неожиданно нашедшей выход сексуальной энергии наше безумство также стартовало в жестком формате, во время которого мы, измазанные в собственных липких слюнях, больно кусали, смачно шлепали и с пугающим рвением душили друг друга в порыве страсти. Один раз мне пришлось с силой оттолкнуть похотливую бестию к стене из-за того, что она едва не откусила мой втиснутый в ее глотку причиндал. Лишь после того, как наши сплетенные тела в пылу дикого соития грохнулись с края дивана, мы, немного передохнув на полу, залезли обратно и вспомнили о старой доброй миссионерской позе. Словно вновь принявший человеческий облик бешеный оборотень, я разом воплотился в ласкового любовника и принялся наполнять распластанную подо мной женщину своей нерастраченной нежностью, с чувством, с толком, с расстановкой проникая в нее на максимально возможную глубину, иногда спонтанно ускоряя движения бедер, но неизменно возвращаясь к плавному ритму пожилых супругов. Будто чуткий партнер по экзотическому танцу, Маша в такт вращала широким тазом, с изящным мастерством принимая каждую мою подачу. Иногда она приподнимала голову с подушек и подавалась лицом вперед, чтобы облизать мои уста или легонько ухватить зубами кончик носа. Я же в попытке оттянуть неизбежный конец постепенно сбавлял темп, время от времени ненадолго замирая для спасительных пауз, не дающих поднимающейся лаве вырваться из жерла. Распаленная Мария протестовала тем, что обхватывала руками мои ягодицы и ритмичными короткими усилиями вдавливала их в себя, будто пытаясь заново завести заглохший движок. В конце концов ей надоело тормошить потерявшего запал партнера, после чего она бесцеремонно сбросила с себя мою безвольную тушку и тут же с ловкостью опытной наездницы ее оседлала, моментально взвинтив темп. Насаживаясь в бешеной скачке на всю данную щедрой природой длину моего органа, Маша то и дело склонялась для быстрого поцелуя, отчего ее массивные груди мягко били меня по подбородку и щекам, а измученный причиндал норовил выскочить наружу. Перед самым извержением, я волевым усилием вернул себе доминантное положение сверху, так как привык под занавес орошать миловидные лица своих прекрасных партнерш, однако малость не рассчитал и пролил лаву страсти на долю секунды раньше, запачкав ее живот и пышный лобковый куст.

Сложно представить, но после такого энергозатратного занятия и бессонной ночи во мне продолжал бить творческий фонтан идей, вследствие чего росло притяжение терпеливо ожидающего меня в спальне ноутбука. Однако измученный организм мало-помалу брал свое, подспудно расслабляя мышцы тела и отключая сознание ради восполняющего недостаток сил сна. Перед самым забытьем я успел увидеть рядом с диваном голую фигуру Марии с чистыми после принятия душа животом и темным треугольником под ним, после чего окружающий мир перестал существовать.