Зрячая ночь. Сборник

Они стянули обувь и куртки, прошмыгнули по коридору в Юлину комнату и рухнули на разложенный диван. Ильдар успел стянуть с нее тонкую блузку, просунуть руки под кружевной лифчик, стащить его и сжать пальцами тугие соски, когда в голове молнией пронеслось, что к встрече сегодняшней он не готов. Пачка презервативов закончилась в прошлый раз, новую он просто не успел купить, не рассчитывая, что перепадет так скоро. Таблетки Юля не пила, боялась, что заметит мама, как бы глупо ни звучало это, когда ты студентка третьего курса, а парня домой привела еще на первом. По этой же причине презиков в ее комнате не хранилось.

– Погоди, – задыхаясь, отстранился Ильдар. – Погоди-погоди…

Юля непонимающе вскинула на него глаза, чуть мутные, масляно блестящие от возбуждения.

– У меня с собой нет… – Он откинул голову на подушку и попытался восстановить дыхание. – Черт, а…

Юля нависала над ним, продолжая тереться бедрами о низ его живота. Джинсы стали нестерпимо тесными.

– Перестань, – попросил Ильдар, пытаясь спихнуть ее.

Юля закусила губу, медленно расстегнула пуговицы его рубашки, выгнулась, опуская свой плоский живот к его животу, свои маленькие груди ему на грудь.

– Давай без, – прошептала она и поцеловала ямочку между его ключиц.

– Нет. – Ильдар еще пытался сопротивляться, понимая, что проиграл.

Юлька никогда не брала на себя инициативу. Откликалась на его прикосновения, но как-то рассеянно, между делом, отдаваясь лишь для того, чтобы порадовать. То ли стресс на учебе, то ли скорый приход мамы, но в тот вечер она просто слетела с катушек. Ильдар не сумел ее образумить. Не смог заставить себя сделать это.

Кем нужно быть, чтобы остановить девушку, опускающуюся поцелуями от твоей шеи вниз к животу и дальше? Кем нужно быть, чтобы не позволить себе войти в нее, такую жаркую, такую жадную? Кем? Уж точно не Ильдаром.

Когда Юля, насквозь мокрая, слезла с него и рухнула рядом, он был готов расплакаться. Если бы мог, то умер бы прямо там, чтобы навсегда остаться в этом моменте наивысшей пустоты внутри и снаружи. Он почти заснул, но Юлька растормошила его, засуетилась, собирая вещи, раскиданные то тут, то там, и вытолкала за порог, неловко чмокнув на прощание в щеку, будто стесняясь произошедшего. От нее пахло сексом.

Ильдар думал об этом всю ночь. А утром Юля прислала ему сообщение.

«Вчера было жарко. На всякий случай выпила таблетку, не парься».

Смайлик с красными щечками выдал все ее смущение. Ильдар еще умилился, какая все-таки она милая у него. И забыл, напрочь забыл об этом.

А потом как обухом по голове: «У меня задержка пятый день. И две полоски».

Он знал, как должен поступить. Прямо из универа поехать к ней, обнять крепко, вдохнуть запах ее волос, утереть слезы, сказать, как любит, сказать, что они со всем разберутся. И все будет хорошо. Дальше – разговоры с родителями. С ее, с его. Потом все вместе. Нужно будет решить, когда им расписаться, где им жить после, а главное, на что.

Диплом сдавать через пять месяцев. Юлька уже будет на седьмом. Конечно, он сдаст и тут же выйдет на работу, первую попавшуюся. Не до выбора. А ведь планировал устроиться в Москве и переехать. Снять квартиру, может, взять кредит на первое время. Развернуться, в общем. Есть ли место для Юли в его прекрасном далеке, он не думал. Просто не нашел времени для этих мыслей. Все бы решилось само. Вот оно и решилось. Блядь.

Конечно, Ильдар ее любил. Нежно, даже трепетно. Но любовь эта не обязывала к вечности, поделенной на двоих. А вот маленькая жизнь, пятую неделю живущая в Юле, обязывала. Еще как. Обязывала к семье. К ипотеке. К скучной работе, вечной нехватке денег и развлечений. К телевизору, к вечерним ток-шоу и пиву по выходным. Это могла быть счастливая жизнь, только Ильдар ее не выбирал.

– Если залетит, никуда не денешься. От нее не денешься, от этого всего не денешься. Понял? – говорил ему мудрый папа.

– Перестань, – попросил Ильдар.

– Давай без, – уговаривала Юля.

Сука. Сука. Сука! Это она виновата, это она его заставила! Это она! Это она сделала! Это она разрушила всю их жизнь, которая и начаться-то еще не успела.

Ильдар метался на простынях, его душили ярость и страх, злость и вина. Стены сужались, потолок так и норовил задавить Ильдара под собой. Ему нечем было дышать, его сотрясал озноб, спина была липкой от холодного пота. Тошнота плескалась в желудке, горчила во рту.

Сука! Сука! Сука!

Вот они какие, бабы. Вот, что им нужно! Залететь, застолбить себе мужика, начать вить гнездо на камнях, чтобы потом всю жизнь требовать новых веток.

Теперь светлая девочка Юля виделась Ильдару опасной расчетливой бабой. Полтора года она прикидывалась овечкой, чтобы одним махом пришпилить его к себе, как жука прикрепляют булавкой к сукну.

В шесть ноль-ноль телефон завибрировал снова. Экран зажегся, рассекая темноту спящей комнаты. Ильдар потянулся к тумбочке, дрожащими пальцами нажал на квадрат сообщения.

«Дарик, мне очень страшно. Ответь, пожалуйста».