Зрячий

И всё-таки он был настоящим бойцом, почетно иметь такого врага. Невероятным усилием удержав своенравную саблю, фехтовальщик совершил длинный прыжок и тут же попытался нанести мне сильный вертикальный удар!

Вот только в последний миг тальвар вильнул – клинок скользнул в сторону, предав своего хозяина, и я в ответ ударил по открытому телу, через правое плечо, по ребрам. Алая кровь хлынула на белую шелковую рубашку, правая рука Ворона моментально обвисла плетью, но он всё же успел перехватить клинок левой…

…Это свершилось, дамы и господа! Первая минута восьмого раунда, Хорхе Лопес предпринял атаку в последнем усилии. Уже из своего угла чемпион выходил с трудом, покачиваясь. Здесь, у ринга, пронеслась весть, что секундант предлагал ему выбросить белое полотенце, прекратить бой. Но не таков Хорхе Лопес-и-Баррера, чемпион мира в тяжелом весе, спортсмен, достойный уважения и восхищения! Такие люди не сдаются, они бьются до последнего! Хорхе вышел, но сделать ничего не успел. Молот начал ураганную атаку, держать такие удары тяжело даже в начале боя, что говорить об измотанном чемпионе. Окончание задумывалось, по-видимому, как тройка: удар левой, потом правый боковой и завершение прямым с левой рукой. Но оказалось достаточно первых двух ударов: потрясающий левый в голову и правой точно в челюсть! Всё! Огромное тело Хорхе падает по дуге, как сухой лист, к ногам победителя. Занесенную было левую руку Молот, проявив благородство, остановил и не стал добивать поверженного противника. Рефери в ринге открыл счет: «…восемь-девять-аут!» Мы стали свидетелями рождения нового чемпиона мира в тяжелом весе! Махмуд Алий вернул себе титул, что удавалось до него лишь одному, также легендарному боксеру…

Ворон гортанно вскрикнул, его качнуло вправо, но равновесие он удержал. Левая рука была повреждена ударом погибшего Дагга-Оззи, но он крепко ухватил ею саблю и кинулся ко мне вновь, распялив в яростном крике рот, пытаясь нанести еще один удар.

Поймав тальвар на встречном движении, я рубанул горизонтально по клинку, вкладывая в удар всю силу своего внутреннего убеждения, всю волю и страсть. Клинок лопнул так же, как это совсем недавно произошло с моим кинжалом – с громким хлопком, на сотню блестящих осколков, до самого эфеса.

Ворон впал в ступор, он смотрел на изуродованные останки сабли в руке и не верил в происходящее. Помотал головой, пытаясь прогнать наваждение, а потом крикнул «нет!» и поднял глаза, полные слез, боли и тоски. В следующий миг глаза умерли, превратились в два остывающих костровища, засыпанных холодной золой. Ничто сейчас не напоминало о том жарком пламени, которое билось здесь совсем недавно.

– Будь ты проклят, Зрячий, – выдохнул Ворон и запустил в меня эфесом. Я еле успел уклониться. – Ты тоже не найдешь счастья с Дагг-Ош, боль и несчастья будут тебе наградой. Помни мои слова…

Он резко повернулся и бросился бежать к деревьям.

– Ворон! Стой! – крикнул я и кинулся следом.

Теперь, с безоружным и обезвреженным противником я готов был разговаривать. Мужество Ворона вызывало уважение, за время поиска – удивительно! – я почти сроднился со своим врагом. Но еще более того меня мучил вопрос…

Кого ты любил, Ворон? Ведь если танец можно обратить в бой, то и схватку нужно переплавить в любовь! У меня есть кого любить, и потому Дагг-Ош повинуется мне, а ты?!

Убивать – ты убивал. А любил?..

И я кричал, чуть не разрывая горло:

– Погоди, Ворон! Мы еще не всё сказали друг другу!..

Но он не слушал. Мы стремглав проскочили лесополосу и вылетели, как камни из пращи, на ровное пустое пространство. Впереди виднелись кусты. Несмотря на рану, потерю крови и возраст, Ворон бежал очень быстро. Я не мог догнать его и старался хотя бы не отставать.