Зрячий

Мы вломились в заросли, продрались через них и опять очутились на пустом пространстве, сером и неприглядном. Травы здесь уже не было, под ногами столбами взлетала сухая мелкая пыль. Впереди виднелась неширокая мощеная дорожка, а за ней берег обрывом уходил вниз, к руслу Капаллы. Я наконец узнал место, куда мы бежали.

Его называли Гиблым Местом. Несколько лет назад здесь собирались построить мост. Однако потом что-то изменилось, строительство забросили, но на обоих берегах реки выросли уродливые бетонные сооружения. Русло тут значительно сузилось, и Капалла, раздольная в других участках, здесь превратилась в сущую стремнину. Поговаривали, где-то поблизости сбрасывают сточные воды.

Таким образом, под бетонным козырьком бурлил зловонный поток, закручиваясь воронками с шапками грязно-зеленой пены. Это место не любили, его побаивались, даже рыбаки никогда не ловили здесь рыбу. О купании или прогулках на лодке и речи быть не могло – бурное течение и водовороты делали подобную затею смертельно опасной.

Неужели Ворон бежит к реке?! Думает спастись вплавь? В Гиблом Месте?! Но ведь это самоубийство!..

– Ворон! Стой! Остановись, давай поговорим! – закричал я, выбиваясь из сил.

Но он уже запрыгнул на уродца из бетона. Несколько быстрых шагов к обрыву…

На краю он остановился и обернулся. Я приближался, но слишком медленно – как во сне, когда хочешь рвануться изо всех сил и не можешь – вязнешь, еле движешься в воздухе, словно в киселе…

Ворон смотрел на меня своими мертвыми глазами, и я понял, что о бегстве он и не помышляет.

Губы его шевельнулись. Я ничего не мог слышать за шумом воды, но по движению губ понял – он проклял меня еще раз. В следующую секунду силуэт мелькнул на фоне реки и исчез.

* * *

Я запрыгнул на бетон. Внизу бурлил и крутился в водоворотах поток. Ничто не мелькнуло на его поверхности, только грязная пена водила свой бесконечный хоровод. Ни один пловец не смог бы здесь выплыть, тем более – раненый человек.

Тем более если нет желания жить и спасаться…

Я отпрянул от обрыва. Гиблое Место вызывало какой-то безотчетный страх, к нему примешивались разочарование и досада – казалось, всё могло получиться по-другому. Эти чувства погнали меня обратно, к подножию сооружения. Я опустился без сил на землю, привалился к шершавому прохладному бетону.

Впереди, над Стадионом, громко треснуло. Вспыхнуло в небе разноцветье фейерверков, раздался восторженный рев толпы. Высоко и победно запел горн.

Сзади мощно и ровно гудела Капалла.

Я сидел между праздником и смертью, в образовавшейся пустоте, и не знал, что делать теперь со своей победой…

– Ма-а-арти-и-ин! – крик разорвал мою бесплодную пустоту. Через унылый пустырь, где еще недавно мчались мы с Вороном, бежала Ева. Ее волосы растрепались, сзади развевался длинный цветной шарф.

– Как ты? Где Ворон? Ты справился с ним, ты не ранен? – забросала она меня вопросами, едва приблизившись. Ева с трудом справлялась с дыханием, щеки раскраснелись, глаза были наполнены неподдельной тревогой.

– Всё в порядке, Ева, – глухо ответил я. – Враг повержен, артефакт в надежных руках, народ чествует своего героя.

Коротко я поведал о встрече с Вороном. В небе с треском расцвело новое цветастое полотнище фейерверков.

– Герой сегодня Махмуд Алий. Он выиграл чемпионский титул, – улыбнулась девушка, успокаиваясь. – А ты одолел опасного маньяка. Об этом будут знать немногие, но те, кого мы посвятим, отдадут должное твоей победе. И уверяю тебя, эти посвященные будут стоить много дороже, чем толпа на Стадионе. Зачем тебе всенародная слава, Мартин? Народ вряд ли оценит твои усилия, скорее всего, даже не поймет, что произошло…

– Вот и я думаю, нужен ли людям Дагг-Ош?

– Не знаю, как людям, но вот нам… Всё складывается очень хорошо, Мартин, просто прекрасно… – Ева уже полностью успокоилась. – Ты понимаешь, что произошло? Ты теперь единственный человек, который владеет силой чудотворной сабли! Ты монополист! Кое-кому теперь придется это учитывать.

– Чем тогда я отличаюсь от сабли? Ведь это просто кусок металла, а ты хочешь, чтоб и меня использовали как инструмент? Может, лучше стать всесветным диктатором, как того хотел Ворон?..

Я горько усмехнулся, но Ева не приняла моей иронии. И не услышала моего вопроса.

– Глупости, Мартин! Какой диктатор, что за детские мысли? Ворон был опасным маньяком. Ты его обезвредил, и эта заслуга не будет забыта. Я позабочусь. Но всё это игрушки в сравнении с перспективами, которые открывает клинок. Только действовать надо умно – никаких диктаторских замашек, никакой самодеятельности. Сам видишь, чем заканчиваются попытки самочинно править миром. Против тебя встает система, объединяются службы… Чуть раньше, чуть позже тебя изловят. Или убьют.

На секунду она знакомо прикусила губку и продолжила: