Зуб дракона

— Ты предаешь тех людей, которые будут жить после нас. Ты предаешь тех, кто жил до нас. Ты предаешь весь мир, которому служит Орден. — Его глаза ранили, как бритвы. — Будут осквернены старые захоронения. Открыты Могильники. Проклятия человеческого рода, заключенные в них тысячелетиями, выйдут на свободу. Как скоро мир падет на колени? — Он покачал головой. — Я лучше умру первым, чем уцелею и погублю других из-за своей трусости.

Глаза Брендона сверкнули, но блеск быстро потух, он повалился на диван и снова уставился в потолок.

Гривз посмотрел на мальчика. Тот ответил ему взглядом расширенных глаз и опустил свои скрещенные руки.

— Оливер, идем с нами. Сейчас или никогда.

Руперт развернулся и быстрым шагом пересек комнату. Оливер пошел за ним.

Антигона медленно подошла к лежащему Брендону. Ее трясло. В ее венах пульсировала не кровь, а чистый, концентрированный страх.

— Вы что, сдадитесь так просто? Вы не можете его остановить? — вскричала она. — Неужели вы не можете сделать хоть что-нибудь?

— Когда-то давно мог, — тихо откликнулся мужчина. — Но не теперь. Пригнись пониже, и молния тебя минует. В конце концов, и Феникс когда-нибудь ошибется.

Антигона с трудом устояла на ногах. Растерянно моргая, не в состоянии выкинуть из головы образы матери и брата, она пошла к лифту.

Пока они спускались, она, хлюпая носом, боролась с тошнотой. Оливер угрюмо отошел в дальний угол.

Руперт с отсутствующим видом изучал потолок. Когда лифт остановился, он разлепил губы и сурово заговорил:

— Никто из вас не должен упоминать о нем. Не смейте даже заикнуться о чепухе, которую он нес.

Он отодвинул панель, и Антигона вывалилась наружу. Оливер вышел за ней. Одним резким движением Руперт сорвал щит на крыше лифта и потянулся к кабелям. С грохотом упал и покатился какой-то длинный болт. Гривз вышел наружу.

Спустя мгновение латунная клетка заскрипела, соскользнула и рухнула вниз. Они молча наблюдали, как разматываются кабели, пропадая в темной пустой шахте.

Когда внизу раздался грохот, Гривз закрыл панель и отвернулся.

— Оливер, — сказал он. — Нам ко многому нужно подготовиться и разыскать мистера Родеса и мистера Стерлинга.

— А что с Сайрусом? — спросила Антигона. — Вы его найдете?

Руперт Гривз, Архангел Ордена Брендона, шагнул к ней, наклонился и пристально посмотрел ей прямо в глаза.

— Антигона, — сказал он. — Вся моя кровь, до последней капли, принадлежит Смитам. Я с готовностью умру за твою мать, за твоего брата, за Сайруса и за тебя. Я погибну до того, как это отродье получит контроль хотя бы над сточными канавами Эштауна. Скоро я отправлю охотников на поиски твоего брата. Можешь следовать за ними. Держись поближе ко мне. Я должен спешить, ты не отстанешь?

Антигона кивнула. Оливер, весь бледный под своими веснушками, посмотрел на нее.

Мгновение спустя Гривз быстро зашагал прочь, Оливер шел рядом с ним. Антигона догоняла сзади, попутно роясь в карманах куртки.

Трясущийся шарик Текучей Воды слегка мерцал на ее ладони, уже не такой черный, как раньше, но и не яркий от света.

Она поднесла его к лицу.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ МЫ ВСЕ ПАДЕМ

Сайрус успел увидеть сестру. Лишь на какой-то короткий момент, и ее черты были сильно искажены эффектом «рыбьего глаза» — наверное, слишком близко поднесла его к глазам. Но это точно была Антигона.

Это произошло уже много часов назад.

По крайней мере она жива. Хотя бы благодаря этому уже не так тошно. Она не в желудке у медведя или черепахи или дюжины летающих гадюк.

Он бы всмотрелся тщательнее, но шарик Текучей Воды вывалился из его затекших, непослушных пальцев. Теперь он валялся на полу, закатившись за самую огромную бочку с крошечными корнишонами, которую ему когда-либо приходилось видеть.

Бочка была даже выше него, просто потому что он был связан и прикручен веревкой к стулу.

Стул, в свою очередь, был вделан в пол перед огромным столом для разделки мяса.

Патрисия устроилась поудобнее на его шее, и ключи слегка царапнули его грудь. Уже в который раз Сайрус попытался раскачаться на стуле и заглянуть в прозрачный шарик на полу. Когда ему после долгих стараний удалось наконец извлечь его из кармана, счастье не продлилось долго — вошли охранники, отвязали, обыскали его и привязали обратно.

Сайрус выгнулся вперед, но не смог ничего разглядеть. Взвыв от досады, он повалился назад, на спинку стула.

Деннис, тщательно связанный, как жертвенный поросенок, лежал на полу. В кладовке оказался всего один стул, и его выделили Сайрусу. Маленький швейцар смотрел вытаращенными от ужаса глазами на Сайруса и время от времени мычал. В рот ему засунули варежку-прихватку. Сайрусу тоже, но он ухитрился ее выплюнуть.

— Держись там, Денни, — ободрил он. — Они не оставят нас здесь навечно.

Деннис пробурчал что-то и еще шире раскрыл глаза.

— Ах, вот ты о чем, — непринужденно отозвался Сайрус. — Да, если честно, меня тоже это беспокоит. Остается только надеяться, что они не изжарят нас живьем. Не хочу, чтобы меня съели.