Зуб дракона

Перед ним открывалась комната, в которой, касаясь каждой стены своими завитыми волнами, бушевал огромный водоворот. Прямо над жерлом водоворота, будто паря в невесомости, полыхало пламя с ярко-зелеными и ледяными, синими языками. В самом его центре, уходя основанием в бездну, возвышалась колонна из черного камня. Наверху этой колонны, скрестив ноги, восседал человек. Сайрус видел, что его ноги прикованы прямо к камню широкими металлическими кольцами. Рук узника он не видел. Русые борода и волосы умопомрачительной длины, не менее пятнадцати метров, обвивая его плечи и руки, тянулись в воронку водоворота, касаясь стен. Лицо человека казалось необычайно спокойным, умиротворенным и даже благородным. Он будто полностью растворился в каких-то сладких, приятных грезах или подставлял лицо ласковому морскому бризу. Будто все остальное — шумящая вода, промозглый камень, ледяной огонь и железные путы — было лишь иллюзией. Его глаза были закрыты, а кожа казалась такой белой, будто была способна пропускать свет. В самом центре его высокого лба красовалась жуткая дыра от огромной пули.

Сайрус стоял и смотрел, и пламя между ним и узником стало медленно утихать. Он почувствовал прикосновение чего-то текучего, теплого и живого. Что-то поползло по его венам. Он стиснул зубы, и каждый волосок на его теле встал дыбом и будто беззвучно завопил от ужаса.

«Убей меня».

Он явно услышал голос, но человек на колонне даже не шевельнулся. Его глаза были безмятежно закрыты.

«Клинок Жнеца. Приди. Освободи меня от этой ненавистной плоти».

Сайрус невольно сделал шаг вперед с лестницы, к бушующей воде. Что он творит? Он попытался отдернуть ногу назад, отпрянуть, но вместо этого сделал еще один шаг вперед. Пламя между тем опустилось еще ниже.

«Я смогу жить в тебе».

И тут пламя с ревом взметнулось до самого потолка. Голоса не стало, его будто выдернули из Сайруса, судя по ощущениям, вместе с каким-то нужным органом. Глотая ртом воздух и кашляя, Сайрус рухнул на лестницу.

Пламя снова успокоилось и вернулось в первоначальное состояние. Но бородатый узник медленно поднял голову, раскрыл глаза и посмотрел на Сайруса.

Тот прямо на четвереньках отчаянно стал карабкаться вверх по лестнице, подальше от жуткого зрелища. Все еще пытаясь отдышаться, он встал на колени, затем на ноги, взлетел вверх по ступеням и повалился на стальной пол комнаты. Затем подполз к скважине, трясущейся рукой вставил ключ в замок, запер его, и только после этого безвольным мешком рухнул на стальной пол лицом вниз. Лестница тем временем медленно возвращалась в исходное положение, образуя лучики солнца-скважины.

Руки никак не прекращали трястись. Желудок от ужаса завязался в петлю, и теперь Сайруса слегка подташнивало. Даже несмотря на то, что он прижимался лицом к холодному стальному полу, по лбу и щекам стекали крупные капли пота. Патрисия смотрела на него своими глазками, не выпуская пальца изо рта. Она ослабила хватку, но палец саднило. Наверное, она укусила его.

— Прости меня, — промямлил Сайрус. — В следующий раз я тебя обязательно послушаюсь.

Он с трудом поднялся на ноги. Надо убираться отсюда, и поскорее.

Ему удалось тихонько захлопнуть стальную дверь и как следует проверить замок. Потом он направился к узенькой витой лестнице, в сторону дома.

Но вдруг остановился. Кажется, голоса. Из лестничной шахты эхом доносился смех. И вспышки света.

Нет. Сайрус лихорадочно заозирался по сторонам. Нет, нет, нет.

Он как ошпаренный пустился бегом по коридору, повернул за угол, пробежал еще столько же и уперся в дверь. К счастью, она оказалась незапертой. Ключи даже не понадобились. Бросив их в карман, он тихонько прокрался по прохладному мраморному полу. Еще один коридор. На пышно украшенных стенах были развешаны канделябры, но они горели так слабо, что все картины и географические карты на стенах казались в полумраке расплывчатой мазней. Он снял светящую Патрисию с пальца и поднес к своей шее, пуская ее на привычное место.

Через несколько мгновений он почувствовал под ногами шершавый мозаичный пол.

Еще раз повернув за угол, он уже сориентировался и знал, куда идти. Это был главный зал — большая кожаная лодка, стены, задрапированные кожей гигантской рептилии, расписные потолки и затейливые картинки на полу. Все это великолепие будто дремало в полумраке. Он стал шагать медленнее. В дальнем проходе показались и скрылись силуэты двух болтающих часовых.

Сайрус уже видел вход в Галерию. Еще пятьдесят метров, и он будет в столовой. За столовой можно пройти в кухню.

Еда. При этой мысли все его тело будто очнулось от спячки, жалуясь и негодуя. Ему было необходимо успокоить желудок и согреть кровь в венах. Что-нибудь, чтобы вернуть твердость ногам и изгнать страх из головы. Чтобы перестать трястись и сжиматься от ужаса. Тогда он сможет продолжить свой путь.

С трудом пытаясь дышать спокойно и не шаркать ногами, он прокрался вдоль стены со статуями и экспонатами.