Зуб дракона

На Озерную мы добрались только в полдень, потеряв много времени на изучение Бугаевского и Сафаровского дел. Поставив мою «девятку» за углом, по одному, чтобы не привлекать внимания, прошли в средний подъезд серой пятиэтажки и поднялись на второй этаж. Дронов с Козловым стали по бокам от двери с номером «28», я поднял руку к звонку.

Прежде чем я позвонил, открылась соседняя дверь, и из нее на площадку выскользнула старушка с сумкой в руках. Увидев нас, она испуганно ойкнула и заскочила обратно в квартиру. Не позволяя ей захлопнуть дверь, я протиснулся следом и, приложив палец к губам, попросил:

– Тихо, бабуля, не пугайся. Я из милиции. Вот мое удостоверение.

Недоверчиво посмотрев на меня, она взяла корочки, посмотрела и вздохнула с явным облегчением.

– Уф, напугали вы меня. А я-то уж подумала, грешным делом, что Наташку, сучку этакую, грабить пришли.

Уловив неприятно резанувшее слух «сучку этакую», я подумал, что Наташа Сафарова тоже та еще штучка, под стать своему знакомцу. Посмотрев на бабку, обиженно поджавшую губенки (наверное, из-за того, что мы оказались не грабителями), я поинтересовался:

– А что, бабка, есть что грабить?

Старуху как прорвало. Она застрекотала скороговоркой:

– И-их, милый! Вся квартира ворованным забита. Мужик-то ейный, Наташкин, грузин ли, азербайджан ли, нахапал добра, да посадили его. А добро-то на нее, на Наташку записано. Вот она теперь и трясется. Хахаля себе завела. Не знай для охраны, не знай для тела.

При этих словах старушка скабрезно хихикнула. Я тоже улыбнулся, чтобы расположить ее к себе.

– Вот что, бабуля. Нам твоя помощь надобна. Ты позвони-ка ей в дверь, да попроси открыть. Соображаешь?

Бабка сметливо закивала седой головенкой.

– Ага, ага… Соображаю… За хахалем пришли?

Подивившись ее понятливости, я недовольно хмыкнул.

– Ты, бабка, много будешь знать, скоро…

Посмотрев на ее седую голову, я понял нелепость своих слов и снова хмыкнул, на этот раз от смущения.

– Так ты, значит, скажи ей, а как открывать станет – ныряй в свою квартиру. Поняла ли, старая?

– Поняла, поняла, милок. Чай тоже не без понятия…

На бабкин звонок за дверью зашлепали босые ноги, и сонный голос недовольно пробурчал:

– Чего надо?

Бабка так натурально плаксиво запричитала, что я подивился ее артистичности.

– Наташенька, красавица ты наша, зоренька ясная. Дедке моему худо, позвонить надо срочно. Пусти, Христа ради, «скорую» вызвать. У нас телефон снова сломался…

Сафарова пробурчала через дверь:

– Надоели вы мне, пни замшелые. Вам уж помирать пора, а все «скорую»… С улицы не могла позвонить?

Однако замки загремели, бабка, успев хитро подмигнуть мне, заскочила в свою квартиру и захлопнула дверь.

У меня в голове мелькнуло «Ведь стоит сейчас, старая бестия, у двери и прислушивается, в струнку вытянувшись…» Однако думать было некогда. Пора было действовать.

Едва только между дверью и косяком появилась небольшая щель, я, плечом вперед, ворвался в прихожую, оттолкнув в сторону хозяйку квартиры. Следом за мной проскользнули Козлов с Дроновым. Козлов захлопнул ногой дверь и сгреб в охапку осевшую от толчка на пол женщину, зажав ей рот ладонью. Мы с Дроновым бросились вглубь квартиры, в любую секунду готовые открыть огонь.

Стрелять было не в кого, так же как некого было и задерживать. Кроме Сафаровой в квартире никого не было. В зале я опустился в кресло, обтянутое флоком, сунул в наплечную кобуру ПМ и крикнул Козлову:

– Андрей, веди хозяйку сюда!

Козлов втолкнул Сафарову в комнату, подпер спиной дверной косяк и мрачно пробурчал, заматывая левую руку носовым платком:

– Кусается, стерва…

Развалившись в кресле, я с прищуром посмотрел на хозяйку, пышнотелую тридцатилетнюю особу с красивым нагловатым лицом.

– Очень хорошо… Мы ей сопротивление сотрудникам милиции припаяем.

Зябко кутаясь в яркий халат, Сафарова злобно выкрикнула:

– А мне почем знать, кто вы такие?! Врываетесь в мою квартиру, как грабители, без ордера, не предупредив…

Я кивнул Козлову.

– Андрей, предъяви ордер на обыск.

Сафарова отмахнулась.

– Да пошли вы в ж… со своим ордером.

Она пересекла комнату, присела на диван, взяла с туалетного столика пачку «МОRЕ» и закурила, безучастно глядя в окно. Хлопнув по подлокотникам кресла руками, я сказал, не скрывая насмешки в голосе:

– Приятно вести разговор на доверии. Тогда уж заодно скажите, Сафарова, где Бугаев?

Не поворачивая в мою сторону головы, женщина нелюбезно отрезала:

– Не знаю я никакого Бугаева.

Я снова посмотрел на Козлова.

– Отлично. Андрей, давай-ка ордер на арест и фотографии, освежим гражданке память.

Просмотрев ордер, Сафарова небрежно бросила его на столик и взяла в руки фотографии. Бегло глянув на них, она бросила их поверх ордера и сказала, пожав плечами:

– Это не Бугаев. Это Гоша Бабакин.

Поднявшись с кресла, я подошел к ней и сел на подлокотник дивана.

– А кто тебе сказал, что это Бабакин?

Сафарова снова пожала плечами, словно поражаясь моей непонятливости.

– Он же и сказал. Я и паспорт видела.

Молчавший до сих пор Дронов хохотнул:

– Ха! Да я тебе паспортов с десяток нарисую, и все разные.

Сафарова огрызнулась, повернув к нему голову: