Зуб кобры

Аллея плавно поворачивала вправо, потом был еще один поворот, более крутой. Кунти вела машину осторожно, постоянно всматриваясь в густую зелень деревьев по обеим сторонам от дорожки. Мы ехали молча минут пять, пока путь нам не преградила выехавшая на середину дорожки полицейская машина. Кунти нажала на тормоза.

Навстречу нам вышли трое полицейских — один офицер и двое рядовых — и подошли к нашему магнитору. Офицер козырнул моей спутнице.

— Простите, мисс, проверка документов!

Кунти вынула из сумочки личную карточку, спокойно протянула ему. На холодном лице офицера появилось благоговейное почтение. Козырнув, он вернул девушке документ и пристально посмотрел на меня. Я протянул ему свою карточку, которая не произвела на него решительно никакого впечатления.

Вернув мне документы с той же холодной безразличностью, он заискивающе улыбнулся Кунти:

— Еще раз прошу прощения, мэм, за то, что я был вынужден прервать ваш отдых. Но положение на планете требует особой бдительности. Сами понимаете, мятежники…

— Конечно, лейтенант, — перебила его Кунти. — Зачем извиняться? Вы же на службе. Желаю удачи в поиске мятежников! — Она мило улыбнулась полицейскому и нажала кнопку на щитке управления.

Магнитор двинулся с места, плавно набирая скорость.

— И вам удачи, мэм! — вдогонку крикнул полицейский офицер, весь сияя от счастья.

Откинувшись на сидении и расслабившись, я украдкой наблюдал за девушкой. Определенно, она странно ведет себя. Зачем это ей вдруг понадобилось издеваться над полицейскими? Ведь она открыто насмехалась над ними, хотя никто из них и не заметил этого!.. Странно.

Кунти посмотрела на меня. На губах ее заиграла улыбка, но совсем не такая, какой она «одарила» полицейского офицера, — в этой было несравненно больше искренности и симпатии.

— Вас что-то расстроило? — спросила она. — Вы такой хмурый.

— Вовсе нет. Просто почему-то стало вдруг душно.

— Тогда проедемся немного? — предложила она. — Хотите на побережье?

— Замечательно! — Я согласно кивнул.

— Вы недавно с Земли? — спросила девушка, когда мы уже выехали из города и мчались по Магистрали — основной дороге на Гивее, связывавшей северную столицу Шаолинсеу и южную — Линь-Шуй.

— Как вы догадались? — удивился я.

— Очень просто, — пожала плечами девушка. — Вы деловой человек, а разгуливаете по парку в разгар рабочей недели, да еще можете провести время в обществе девушки. Вы не очень богаты, чтобы позволить себе жить, не работая, а время отпусков еще не подошло. Следовательно, вы находитесь на краткосрочном отдыхе, который полагается только после посещения Земли.

«А она довольно умна!» — подумал я, а вслух сказал:

— Вы совершенно правы. Я действительно неделю назад прилетел с Земли. Дела фирмы, знаете ли, вынуждают иногда посещать Трудовое Братство…

— Как вы говорите об этом! — возмутилась Кунти.

— Как? — Мне показалось, в ее голосе прозвучала обида и осуждение.

— Как наш обыватель, ненавидящий Трудовое Братство только потому, что оно есть и люди там не такие, как мы!

Я внимательно посмотрел на девушку. Что это? Блажь капризной, избалованной богатством и вседозволенностью девчонки или твердое убеждение? И почему она говорит мне все это? Неужели не боится?..

Хотя она, конечно же, права. Таня не раз возмущенно отчитывала меня еще там, на Земле, за мои взгляды на Сообщество как на опасного и коварного врага.

«Как ты можешь считать Сообщество нашим врагом, — говорила она, — когда там живут такие же труженики, как и у нас на Земле? Ведь они тоже хотят лучшей жизни для себя, и не их вина в том, что у власти там стоят подлые и лживые люди! И ты можешь называть их врагами?.. Я никогда не думала, что ты можешь быть таким жестоким, Влад!»

— Миран!.. Миран!..

Я очнулся от воспоминаний, с удивлением заметив, что машина стоит у оградительного барьера на обочине пустынной дороги. Крутой каменистый берег уходил вниз, к пенистым водяным языкам густо-аметистового цвета, лизавшим подножия прибрежных скал. Воспаленный солнечный диск стоял высоко над горизонтом, и река пурпурного огня пересекала гладь океана, вспыхивая алой рябью на гребешках пологих медленных волн.

— Миран! Вы о чем-то задумались?

Я посмотрел на Кунти. Она сидела, откинувшись на сидении, и внимательно следила за мной. Я поглядел на спину Кунти, переходящую под тонким платьем в линию бедра. Она повернулась ко мне; положила правую руку на спинку моего сидения. Широкие браслеты на ее руке съехали к локтю. В глазах застыло ожидание.

— Так… Ни о чем, — ответил я.

— Не хотите говорить? — Она по-прежнему пристально смотрела мне в глаза.

— Нет. Правда, это пустяки… Вам будет не интересно.

— А все-таки? — в голосе Кунти прозвучала властная нотка. Будь я менее внимателен, я бы не заметил этого: так мимолетно было изменение в ее интонации.

— Просто я вспомнил свою молодость. Тогда я тоже возмущался узостью и жестокостью нашего обывателя…

— И что же потом?

— Потом это прошло.

Мысленно я проклинал себя за то, что ввязался в этот разговор. Кто знает, что на уме у этой девчонки? Лучше уж пусть считает меня закоренелым обывателем, чем сочувствующим Квой Сену.