Зуб мамонта

«Алик, только тебе могу доверить, как настоящему другу: у нас с Гариком была любовь. Представляешь! Только знай: мне его признание ни к чему. Я разочаровалась в нем. А знаешь, из-за чего? Ты тогда назвал его «миллионером Рокфеллером». Миллионер он, конечно, липовый, а вот жадина — это точно, как настоящий капиталист. Пошли по набережной гулять. Он сам пригласил меня. Смотрим: очень красивые открытки продают. «Давай, говорит, купим на память». Отобрали по три штуки. Он за свои заплатил и на меня смотрит. Представляешь! Хорошо, что у меня в сумочке были деньги. Пустяк, вероятно, только после этого он мне стал противен. Вот уж не похож на тебя! И в тот же вечер Гарик мне сказал, когда смотрели на огоньки пароходов: «Ты, говорит, ни с кем не целовалась?» Я так возмутилась! «Ты, говорю, что, с ума спятил?» — «А я, говорит, одну девочку в щеку поцеловал», — «И дальше продолжай в том же духе!» — сказала я и ушла. Вот и все. А вчера Гарик уехал. На прощание сказал, что лучше меня никогда еще не встречал девчонки. Он смотрел на меня очень грустными глазами. И мне самой было грустно. Это вчера. А сегодня уже ничего.

Алик, не сердись, что пишу все так откровенно. Это потому, что считаю тебя настоящим другом. Жалко, что так летит время. Скоро собираться. Через три недели в школу.

До скорой встречи, Алик. Твоя одноклассница Диана Котова».

Алька дважды перечитал письмо. Приятно было, что Динка считает его настоящим другом. Только почему? Ведь раньше и внимания не обращала. А после дня его рождения и после того, как ходили в парк, совсем иначе стала к нему относиться. Стоп! А если бы в парке он не вел себя так щедро — как бы она относилась к нему? Так же? Или получилось бы, как с Гариком? Неужели это главное в дружбе? А почему же у тети не так? Петр и машину покупает, и сувениров из Прибалтики привез ей, а она не ценит. На третий день после его приезда они встретились, долго разговаривали, он не слышал, о чем, но ушел Петр расстроенный и с тех пор больше не появлялся.

«А вдруг это из-за Вадима? — подумал Алька. — Может, он там, на Севере, кучу денег заработал?»

Альке было неприятно, что он так подумал о тете, но ведь подумал. Он спрятал Динкино письмо в ящик стола и тихонько постучал в дверь тетиной комнаты.

Она сидела на диване и листала большую книгу, такую большую, что на ней можно было бы делать уроки. Это была книга об искусстве современных западных живописцев. Алька уже не раз листал ее. Мало чего интересного. Кое-какие из этих картин он бы и сам нарисовал с не меньшим успехом. Только зачем?

Алька, примостившись рядом с тетей, из вежливости вместе с ней посмотрел рисунки. Потом, увидев на одном из них какой-то светлый странный квадрат, пересеченный множеством извилистых линий, сказал, усмехнувшись:

— Это, наверное, зуб мамонта. Похож.

Тетя Кира подняла на него большие глаза:

— Не забыл? Ждешь?

— Тетечка, а вдруг он в чемодан не влезет?

— В багаж сдаст. Медленной скоростью отправит.

— А зуб этот ценный?

— Если только в научном отношении. Так полагаю.

Алька решил, что теперь можно задать и главный вопрос:

— Тетечка, а если Вадим накопил на Севере много денег и купит машину?

— И что? — перевернув страницу, спросила тетя Кира.

— Ты… не прогнала бы тогда Вадима?

— Алик! — Тетя положила руки на книгу. — Мне решительно не нравятся твои разговоры о какой-то машине и о моих личных делах. И если уж говорить серьезно, то это просто смешно — определять ценность и значение человека наличием какой-то там машины. Смешно и глупо.

Пристыдить Альку ей не удалось. Ведь он хотел, чтобы тетя так ответила. И все же в голове маленькой занозой сидела мысль: возможно, это и глупо, пусть даже смешно, но разве плохо, если бы у них была своя машина?

День 154-й

Лишь пятнадцать дней осталось до того главного события, к которому приближается наш рассказ.

Но никто из героев повествования об этом не знает, не догадывается.

Не знает и Алька. Ему даже не было известно о том, что в субботу 154-го дня, к одиннадцати часам, тетя Кира ждала Вадима.

Если бы Алька мог догадаться! Не пошел бы он за червями-трубочниками, не трясся бы в трамвае и автобусе. Но как он мог догадаться? Когда тетя ожидала возвращения из Прибалтики Петра, то Алька видел, что она и у зеркала сидела, и волосы накручивала, и выбирала платье. А тут ничего не заметил. Была тетя, как обычно, в домашнем халате и волосы не накручены. И утром, когда он сказал, что собирается за трубочником, она ничем не выдала себя.

— Только с транспортом осторожнее, — предупредила она.