Зуб мамонта

Дома (в который раз!) Алька освободил пуделя от шелкового банта-ошейника и одну за другой затолкал в щель бумажные ассигнации. Туда же, не звякнув, последовали и серебряные монеты. Сначала — в прошлые разы — Алька колебался: бросать ли туда монеты, а потом решил — ничего страшного нет. Если тетя Кира будет вытирать на пианино пыль и обнаружит в собаке деньги, что ж, пусть. Все равно уже знает, что он бывал на базаре, что даже каких-то своих рыбок то ли кому-то поменял, то ли продал за деньги. А как было скрыть? Никак. Алька немножко темнил, боялся сказать всю правду. Но когда-то надо говорить. А то здорово получится: вдруг куча денег у него оказалась. Объясняй потом, вывертывайся!

Алька снова завязал бант, поднял копилку. Вроде тяжелей стала? Еще бы, рублей на пять набросал серебра. Он потряс пуделя. Ишь, голос подает. Не лает — звякает. Сколько же там всего? Точно Алька не помнил. Во всяком случае, на фотоаппарат «Зоркий-4», пожалуй, хватит… «Хорошо, когда деньги есть, — подумал Алька. — Когда много».

Поставив пуделя на место, он вышел во двор. Елена Сергеевна сидела под деревом в шезлонге и читала журнал «Пионер». Эх, если бы напечатали сейчас рассказ! Вот бы удивилась!

— Тетя Лена… — Алька впервые так назвал Елену Сергеевну, сам удивился — отчего вдруг такое сказалось? Выговорил и смутился, замолк.

— Ты что-то хотел спросить, Алик? — Она будто и не заметила необычного обращения к ней.

— Тетя Лена, — повторил Алька, — а где сейчас ваш Вадим? Все на Севере?

— Уже три года. Скоро возвращается… Буквально на днях должен выехать.

— А он кем работает на Севере? Как и здесь — художником?

— Нет, автомехаником. Он же слесарем на автобазе начинал. Потом уж, после областной выставки, когда похвалили его картины, бросил эту работу. На живопись перешел. — Елена Сергеевна закрыла журнал, вздохнула. Алька знал, отчего она вздохнула. Тогда-то Вадим и познакомился с тетей Кирой. Тогда и поженились. А что из этого вышло?

— А много он зарабатывает денег?

— Да я и не знаю толком, — не удивившись странному вопросу Альки, ответила Елена Сергеевна. — Я думаю, прилично получает. На Севере хорошо платят. Мне вот тоже присылает. Два раза писала ему, что не надо и пенсии, мол, хватает, нет, не слушает. Каждый месяц перевод приходит… Ой, Алик, забыла сказать: письмо же тебе! На кухне лежит.

— С иностранными марками? — тотчас спросил он.

— Нет, по-моему… Обыкновенный конверт.

Про «обыкновенный конверт» Алька уже не слышал — взлетев на крыльцо, скрылся в коридоре. Действительно, марка наша. Даже не марка, а только изображение ее. На конверте отпечатано. 6 коп. Авиа. Обратный адрес: Ялта, улица, дом. Какая-то подпись неразборчивая. Ко… Котова. Это же Динка Котова!

Обрадованный Алька надорвал конверт. Письмо и фотография. Динку он сразу узнал, хотя и была она в купальнике и белой шляпе, махрами свисавшей на глаза. Голову Динка подняла, смотрит на Альку и смеется. Чуть в отдалении лежали на камнях двое пацанов. Один голову положил на руки, только затылок виден. Второй камушки на ладони подкидывает. Тоже глаза на Альку скосил. Этого Алька хорошо рассмотрел. Плавки в клетку, с нашитым кармашком. На руке — светлая полоска, не иначе, как от часов. Ишь, парнишка, может, на год всего старше Альки, а часы! И чего это он возле Динки устроился? Пижон!

А ну-ка, не прояснится ли что из письма?