Зубровский

— А, это вы, — радостным голосом ответил толстяк, сделав вид, что узнал свою старую знакомую, — как вам наши булочки? Фирменный товар! Понравились?

— Очень… А как вы их готовите? — Фатима спрашивала громко, чтобы все слышали, о чем она говорит. — Вы уже здесь все осмотрели? Знаете, глазеть на этих рыб так скучно… Пойдемте, нам по дороге, я хочу выпросить у вас рецепт…

Не давая толстяку опомниться, Фатима взяла его под руку, и они вышли из дельфинария.

— Что случилось? — спросила Фатима, когда они оказались на улице.

— Меня вычислили. Прослушивают телефон. Следят.

— За вами хвост? — переспросила Фатима и испуганно оглянулась.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Руслан. — Я уже решил проблему. Но домой придется не возвращаться.

— Тогда обговорим все сейчас.

— Конечно. Обстоятельства складываются так, что оттягивать дальше нельзя. Поэтому сегодня после обеда вы появитесь на ГЭС в качестве механика по грузовым лифтам для очередной плановой проверки. Настоящий механик внезапно заболеет, этим мы уже занимаемся. Пропуск на ваше имя здесь, в сумке. После обеда народу будет меньше, а грузовым лифтом в это время обычно никто не пользуется. Возьмите, — оглядевшись по сторонам, толстяк протянул ей черную спортивную сумку — там все, что необходимо: взрыватели, инструменты и инструкция.

Фатима взяла довольно увесистую сумку и перекинула ее через плечо.

— Что-нибудь еще? — спросил Руслан.

— Ничего, — ответила она, — теперь, кроме удачи, мне ничего не нужно.

20

Механик треста Сочилифтремонт Николай Малоног, тщедушный тощий человечек лет сорока, проснулся от нежного поцелуя в щеку.

— Вставай, дорогой, — над ним склонилось улыбающееся женское лицо.

Механик потянулся и несколько минут лежал в кровати с закрытыми глазами, с трудом вспоминая обстоятельства вчерашнего дня, приведшие его к утреннему пробуждению от нежного поцелуя.

К девяти вечера от жары стало не продохнуть. Николай шел, сутулясь, по главной улице Сочи — Ленинской, раздумывая, с кем бы провести сегодняшнюю ночь, когда на перекрестке с проспектом Буденного его остановил приятный низкий женский голос.

— Не хотите ли «Коммерсант»?

Малоног прищурил глаза. У входа в букинистический магазинчик стояла молодая симпатичная девушка с пачкой газет. Она была в черной обтягивающей тенниске, поперек которой красовалась надпись «Би-2», узких облегающих джинсах, волосы черным каскадом падали на покатые плечи.

— А «Независимой» не осталось? — спросил он, желая завязать разговор.

Узкие миндалевидные глаза разглядывали его с интересом.

— К сожалению, только что закончилась. Но если вам очень нужно, — она посмотрела ему прямо в лицо, — мы могли бы пройти ко мне домой. У меня обязательно найдется то, что вам нужно. Но только при одном условии…

Он выдержал взгляд ее глаз, в которых прочел призыв. У него зашелся дух. На такое продолжение он и не рассчитывал.

— Согласен на любое…

Она улыбнулась.

— Вы должны выкупить у меня весь этот хлам, — она указала на десяток газет, лежащих на картонном ящике, который стоял прямо на асфальте.

Он вытащил две сторублевые бумажки.

Она с улыбкой кивнула и наклонилась, чтобы забрать с ящика свою сумочку. Николай увидел ее очаровательный зад, туго обтянутый брюками и, восхищенно втянув в себя воздух, подумал, что за одно прикосновение к этой туго обтянутой джинсами попке он купил бы весь дневной тираж «Коммерсанта».

Они пошли по затихающей к вечеру Ленинской.

— Что вы делаете в Сочи?

— Пытаюсь заработать на жизнь. Если бы вы не купили у меня все газеты, мне бы пришлось торчать до ночи. Пока я не продам все экземпляры, мне не заплатят.

Поднявшись в квартиру на пятом этаже нового кирпичного дома на углу Фиолетовой и Садового переулка, они оказались в большой комнате с двумя окнами с видом на соседские крыши и огромной кроватью под балдахином, стоящей как памятник посреди комнаты. По ковровой дорожке она повела его прямо к кровати.

А потом была ночь, полная самых изысканных фантазий.

* * *

Если Фатиме с помощью Руслана удалось сравнительно легко уйти от опеки «наружки» ШтабБОЛа, то от ФСБ ее не могло спасти ничего — у этих со штатами все было в порядке.

Майор госбезопасности Алексей Григорьевич Дубинин, толстый, лысеющий безликий мужчина лет пятидесяти, проводил большую часть своего времени, слоняясь между гостиницей «Жемчужная», дельфинарием и зданием Сочинского сбербанка. Работая без выкрутасов, он вел наблюдение за входящими туда клиентами. Его поставили там, учитывая его одно замечательное качество — фотографическую память, так как знали, что на другое дело он не способен. Каждого человека, которого он когда-либо видел, Дубинин был способен узнать спустя много времени. Лицо человека, походка, голос оставались навсегда запечатленными в его памяти.

За два год до этого, когда Фатима Мадаева отдыхала в Сочи, Дубинин обратил на нее внимание просто как на эффектную красивую женщину. Его профессиональная память зарегистрировала жесты, походку, взгляд и даже тембр голоса, когда она переговаривалась с подругой на улице.