Зубы Дракона

А что, собственно, случилось? Кто-то удалил из удостоверения страницы с текстом и заменил их чистыми. Когда? А все тогда же, между выстрелом в лесу и пробуждением на тропинке. Зачем?

А зачем здесь все происходит? И что теперь делать? Встать и уйти, пока не вернулся старлей? И куда он ушел, не за квасом же, в самом деле? Может, он сейчас весело звонит психиатру, и с минуты на минуты за Шатовым должны будут приехать добрые санитары со смирительными рубахами наперевес.

Шатов встал и прошелся по кабинету.

Что бы он там ни подумал, но его нужно заставить позвонить в город. В редакцию. Или, черт с ним, попросить, чтобы он связался с майором Быковым из городского управления автоинспекции. И пусть спросит, знает ли тот журналиста Шатова со шрамом на всю щеку. С такой особой приметой ошибиться трудно. И, кроме того, у Шатова в сумке есть паспорт.

Был паспорт, поправил себя Шатов через десять минут после лихорадочных поисков документов. Паспорта в сумке не было. Сволочи.

Кем бы ни были те, кто украл паспорт и обработал удостоверение, они все равно сволочи. Суки.

Шатов почувствовал, как внутри у него все сжалось. Это было последней каплей. Самой последней. Он еще крепился, еще мог играть с самим собой в прятки, весело болтая с самим собой и делая вид, что все происходящее только повод для иронии и сарказма.

Страшно.

Ему действительно стало страшно.

Это происходит не с ним. Это не может происходить с ним. Это вообще ни с кем не может происходить. Ему слишком хорошо знакомо это чувство. Он уже в избытке нахлебался его раньше, в прошлом году, когда по его следам шли убийцы, когда Дракон начал играть с ним… Ему тоже казалось, что все это происходит не с ним, что это не может с ним происходить.

Он думал, что никто не смеет вот так вторгаться в его обычную жизнь. Вторгаться!

А вырвать его из его привычной жизни, из его мира и швырнуть в другой, нереальный и странный? Это кто мог сделать? Чушь, нелепость, игра воображения… Это все – все – создано только для того, чтобы поиздеваться над ним, Шатовым? Еще раз чушь.

Все это должно иметь реальное объяснение. Ясное и простое. Предельно простое и ясное. Но что делать Шатову?

Зазвонил телефон на столе.

Шатов встал со стула и подошел к окну.

Телефон продолжал звонить. И хрен с ним, подумал Шатов, это явно не к нему. Это к старшему лейтенанту Звонареву, ушедшему на пять минут и слоняющемуся уже… Шатов посмотрел на часы и присвистнул. Часы показывали, что Шатов провел в этом кабинете уже больше часа.

Телефон трезвонил, не переставая.

– Да, – не выдержал Шатов и поднял трубку.

– Евгений Сергеевич? – спросила трубка голосом участкового инспектора.

– Да, с нетерпением жду кваса и объяснений.

– Евгений Сергеевич, вы не сердитесь, – без извиняющихся интонаций сказал Звонарев, – мне срочно пришлось уехать по делу…

– А фуражку вы свою оставили на столе мне на память? – саркастически поинтересовался Шатов.

– Кому она нужна по такой жаре, – резонно возразил Звонарев.

– И что прикажете делать мне? – спросил Шатов.

– Идти обедать, – спокойно сказал Звонарев.

– Мне нужно позвонить в город.

– У нас нет междугородней связи.

– Тогда отправить телеграмму.

– Телеграфа у нас тоже нет, – ровным голосом сказал старший лейтенант.

– Тогда я просто уеду, – как угрозу выкрикнул Шатов. – На автобусе.

– Автобусы у нас не ходят, – Звонарев был сух, деловит, просто ставил в известность человека, что ничего из его попыток вырваться из этого безумия не получится.

– Слушай, старлей… – начал Шатов.

– Это вы меня послушайте, Шатов, – перебил участковый, – перестаньте заниматься ерундой.

– Вы называете ерундой…

– Я называю ерундой то, что вы делаете в селе. Из-за вас могут пострадать ни в чем не повинные люди.

– Мне нужно выбраться отсюда, – повторил Шатов.

– Вам нужно идти на обед, – ответил Звонарев.

– Пошел ты, – Шатов с грохотом бросил трубку на аппарат. – Пошел ты, знаешь куда?

Шатов спрятал удостоверение в карман, вышел из кабинета, постоял немного в коридоре, прикидывая, не стоит ли попытать счастья в других кабинетах, махнул рукой и вышел на площадь.

Но как жарко!

Шатова замутило. Он все равно отсюда уедет. Нет автобуса? Хрен с ним, можно поймать частника. Тут, или на трассе. Если частник будет отказываться везти – отберу машину, пообещал себе Шатов. Набью морду и угоню машину. То, что водить умею очень плохо – плевать. Не на ралли. Просто доехать до нормального населенного пункта.

Жарко.

Пришлось расстегнуть рубашку. Какие все добрые! Не забудьте пообедать! В устах участкового это звучало, как требование вернуться к Дмитрию Петровичу. Требуй у кого-нибудь другого. Захлебнись своими требованиями, подавись.

Никто не заставит его вернуться в ту сосновую рощу и в домик, который он, если верить Дмитрию Петровичу, блестяще выбрал. Просто фантастически.

Шатов потер глаза, пытаясь отогнать пелену, наползающую откуда-то со стороны солнца. Как будто марево студнем заполнило всю площадь и нетерпеливо расталкивает плечами дома и деревья вокруг.

Прозрачное желе с привкусом пыли залепило глотку Шатова и не дает дышать. Тело покрылось потом.