Зубы Урсуна

– Он был офицером в моем штабе, и я никак не мог от него избавиться. К несчастью, у его семьи имелись денежки, и я был обязан держать его при себе. Довольно сведущий солдат, но без всякой жалости к человеку. Он не понимает, что должен беречь своих солдат и вывести из боя как можно больше живых. Покажи ему сражение, и он будет швырять в него людей, пока не победит, невзирая на потери.

– Значит, вы недолюбливаете друг дружку?

– Точно так, – хмыкнул Каспар. – Когда я ушел из армии, Спицзанер предполагал, что, как старший офицер, он примет на себя мою должность, но я не собирался ему это позволить. Вместо него я порекомендовал офицера по фамилии Хоффман, доброго и храброго человека со сверхъестественным чутьем обстановки.

– Да, не так-то легко вынести, когда вместо тебя продвигают младшего офицера.

– Нет, но будь я проклят, если бы отдал Убийце Клеменцу свой полк. Спасибо Сигмару, отец графини-выборщицы, бывший тогда графом Нулна, согласился со мной, и Спицзанер с повышением перешел в подразделение Талабекланда.

– Где он, очевидно, процветал, если теперь стал генералом,– заметил Бремен.

– О, вероятнее всего, это его деньги купили ему продвижение по служебной лестнице.

Продолжения дискуссии не последовало из-за прибытия самого Спицзанера и его ближнего круга: его офицеров, его жрецов, его счетоводов, его летописцев, его личных камердинеров, пары мужчин в длинных плащах-рясах с имперскими печатями Карла-Франца, пришпиленными к лацканам, и отряда дородных бойцов с раздвоенными бородами и длинными мечами, которыми они, похоже, умели пользоваться. А также его знаменосца, а также собственного герольда генерала Клеменца Спицзанера, без которого он не путешествовал, выдувающего из латунного горна звонкие ноты. Группа всадников приблизилась к Каспару с Бременом.

Спицзанеру было немного за сорок, но казался он гораздо моложе благодаря вольной и буйной жизни, полной пороков,– жизни, обычной для знати Империи. Худое, болезненно-землистое лицо с неправильными чертами выглядело так, словно кости черепа слишком плотно прижались к коже. Портрет дополняли мутные глаза неопределенного бледно-зеленого оттенка. Командующий носил алый сюртук с золотым галуном, перекинутым через одно плечо, и изумрудно-зеленый ментик с золотистой бахромой, наброшенный на другое. Его кремовые лосины для верховой езды были девственно чисты, а высокие черные сапоги сияли глянцем.

Спицзанер, въезжая в Кислев в пышном генеральском облачении, вероятно, знал, с кем ему предстоит встретиться. Любой другой скакал бы в практичных мехах и стеганом камзоле, но только не Спицзанер; ему было что доказывать. Каспар задумался, долго ли пришлось ждать армии вне пределов видимости Кислева, пока их командующий переодевался в этот смехотворный наряд.

Группа генерала остановилась со звоном постромок и уздечек, и Каспар натянул на лицо свою самую любезную улыбку.

– Мое восхищение, генерал Спицзанер. Как посол в Империи я приветствую вас на севере, – сказал Каспар и повернулся, показав на стоящего рядом с ним рыцаря. – Позвольте представить Курта Бремена, командира моего полка Рыцарей Пантеры.

Спицзанер поклонился Бремену, затем коротко кивнул Каспару и произнес:

– Много воды утекло, фон Велтен.

– Да, немало, – ответил Каспар. – Полагаю, в последний раз мы виделись на балу графини-выборщицы в две тысячи пятьсот двенадцатом.

Он заметил, как Спицзанер стиснул челюсти, и не смог устоять перед соблазном всадить нож чуть глубже.

– А как там маршал Хоффман? Вы поддерживаете связь? – поинтересовался он.

– Нет,– отрезал Спицзанер.– Мы с маршалом Хоффманом не общаемся.

– Ах, как часто это случается, когда одного из братьев-офицеров повышают в звании. С другой стороны, я вот до сих пор время от времени получаю от него письма. Я всегда считал его одним из моих самых одаренных протеже. Тебе, без сомнения, будет приятно узнать, что он преуспевает.

– Конечно, но не будем отвлекаться, – сказал Спицзанер чуть громче, чем требовалось. – Его тут нет, а я здесь. Я генерал, командующий этого подразделения, и было бы неплохо, если бы ты оказывал мне уважение, соответствующее моему званию.

– Конечно, генерал, я не хотел показаться непочтительным, – отозвался Каспар.

Ответ явно не убедил Спицзанера, но настаивать он не стал. Генерал окинул взглядом неряшливые лагеря солдат, разбитые под городскими стенами, и видневшиеся там и тут на скалистой земле штандарты Империи.

– Что, имперские войска уже здесь?

– Да, – ответил Каспар. – Остатки полков, рассеянных после бойни у Ждевки. Около трех тысяч человек.

– Они на что-то годятся?

Каспар проглотил яростную реплику и сказал:

– Они люди Империи, генерал.

– А кто ими командует?

– Капитан по имени Гошик, хороший человек. Он собрал солдат и держит их в готовности к военному сезону.

– Капитан командует тремя тысячами? – возмутился Спицзанер.

– Он самый старший и наиболее компетентный офицер из тех, кто выжил в сражении.