Зудемон

– Ну так, я ж предупреждал, – угрюмо отозвался другой, выдыхая дым от сигареты. – Теперь-то всем ясно, что нельзя с ними спорить.

Валера молча допил свою кружку, чувствуя, как "ёрш" разогревает его изнутри и глушит все лишние мысли. Этот мир становился все более жестким, и каждый понимал, что слабости не прощаются. Он знал, что теперь нужно быть осторожным, но решительность уже заполняла его, вытесняя страх.

Допив, он поднялся, бросив несколько копеек на стол в знак благодарности. Проходя мимо стойки, он бросил короткий взгляд на буфетчика, который, казалось, понимал всё без слов. На улице его вновь встретил морозный воздух и темнота. Валера крепче затянул воротник пальто, взглянул на дорогу, ведущую в неизвестность, и решительно шагнул вперед, зная, что этот путь ему уже не остановить.

Выйдя из пивнушки, направился к трамвайной остановке, где под тусклым светом фонарей собиралась небольшая группа людей. Вечерний холод пронизывал до костей, но Валера продолжал свой путь, затянув воротник пальто. Вскоре он увидел, как из-за угла медленно показался старый трамвай. Старая модель, знакомая с детства, скрипела, поднимаясь по рельсам, покрытым снегом и льдом.

Он вошел внутрь, стараясь не обращать внимания на усталые взгляды пассажиров. В вагоне было тесно, люди сгрудились у окон, пытаясь согреться. Кондуктор, женщина лет пятидесяти, подошла к нему с потрепанным кошельком для мелочи. Билет стоил всего 20 копеек, и Валера достал из кармана мелочь, передав её ей.

Трамвай тронулся, скрипя на поворотах, и в вагоне началась обычная для таких поездок глухая суета. Люди обсуждали цены, ругали власти, кто-то просто молча смотрел в окно. Вдруг тишину прорезал крик:

– Кошелек украли! – закричал мужчина в затертой шапке, нервно осматриваясь вокруг.

Все пассажиры насторожились, но никто не решился вмешаться. Валера инстинктивно оглянулся на двери, вспомнив, что незадолго до крика с трамвая сошел старый дед. Эта мысль засела в голове – до чего же жизнь довела этих людей, если даже пожилой человек мог решиться на такой отчаянный шаг. Мог ли этот дед когда-то думать, что в старости он будет воровать, чтобы выжить?

Трамвай, скрипя и дребезжа, остановился на его остановке. Валера, с трудом поднимаясь с жесткого сиденья, направился к выходу, пробираясь сквозь плотные ряды пассажиров. На улице его встретил резкий порыв холодного ветра, заставивший его инстинктивно втянуть голову в плечи. Утопая в снегу, Валера поспешил прочь от остановки, стараясь не поскользнуться на обледенелом тротуаре. Однако в какой-то момент его нога неожиданно поехала, и он, резко взмахнув руками, чтобы удержать равновесие, всё-таки поскользнулся и едва не упал. «Черт!» – вырвалось у него, когда он, балансируя, вернул себе устойчивость.

Стиснув зубы от злости и холода, Валера продолжил свой путь, злясь на всё вокруг. Вдруг впереди, из темноты, появились три фигуры. Их шаги эхом раздавались по пустой улице, и Валера, вспомнив недавний случай в электричке, напрягся. Они приближались, и его рука инстинктивно сжалась в кулак, готовая к любому повороту событий. Но когда они прошли мимо, даже не взглянув в его сторону, Валера только тяжело выдохнул. Молодёжь, шумно переговариваясь между собой, просто исчезла в темноте.

Дойдя до своего подъезда, Валера открыл тяжелую дверь, и сразу в нос ударил запах затхлости и сырости, характерный для старых домов. Он начал подниматься по лестнице, гулко стуча ботинками по ступеням, каждая из которых была дряхлой и коварно скользкой. На каждом этаже он замечал следы жизни других жильцов: где-то старые велосипеды, где-то мешки с углем, а на одной из площадок стояли старые ботинки, оставленные кем-то на ночь.

На своём этаже Валера остановился перед облупленной дверью своей комнаты в коммунальной квартире. Длинный и мрачный коридор тянулся в обе стороны, двери в комнаты других жильцов были закрыты, а из-за них доносились приглушенные голоса и звуки старых телевизоров. Он вставил ключ в замок, но прежде, чем повернуть его, услышал за спиной знакомое раздражающее ворчание.

– Это ты, гад, мою туалетную бумагу взял? – услышал он за спиной хриплый голос соседки Галки.

Он повернулся, не скрывая раздражения. Галина Ивановна, женщина средних лет с вечным недовольством на лице, стояла в дверях своей комнаты и сверлила его взглядом.

– Да не трогал я твою бумагу, – грубо ответил Валера, стараясь быстрее покончить с этим разговором. – Найдешь потом, где оставила.

Но она продолжала что-то ворчать, пока он наконец не скрылся за дверью своей комнаты. Закрыв дверь, Валера глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от накопившейся за день злости. В комнате было холодно, стены украшали обои, местами отклеившиеся от влаги. Единственный источник тепла – старый радиатор – едва справлялся с задачей.