Зултурган — трава степная

Слова о поездке в далекую столицу подействовали на молодого гостя еще сильнее, чем приятный запах ароматных папирос. Поехать с нойоном Дяявидом в Петербург — это было для Бергяса все равно что побывать на Луне или на Солнце, провести несколько дней в раю. И дело не только в близком общении с нойоном. Ведь князь Дяявид когда-то учился вместе с младшим братом царя, Михаилом, у одних и тех же наставников. Значит, нойону доступны встречи с русскими князьями, а может, и с самим царем? Где нойон, там и Хембя — они тоже Друзья!

Потрясенный Бергяс решил больше ни о чем не расспрашивать, чтобы не обнаружить свою зависть. «Чем только жизнь не балует избранников! Мне бы хоть крупицу его счастья! — размышлял, сидя в мягком черном кресле, Бергяс. — Старикам оно вроде бы и ни к чему».

Малодербетовский нойон Дяявид Тундутов в молодости действительно учился в Московском лицее цесаревича Николая. Курс учебы калмыцкий князь закончил, но в круг придворной знати не вошел.

Два года тому назад Хембя затеял поездку в Петербург, с надеждой повидаться со знатным земляком, но Дяявид в то время оказался за границей. Но даже если бы Хембя признался в своей неудаче Бергясу, сама возможность для Хемби вот так просто сесть и поехать в Петербург была поражающей воображение молодого степняка. Бергяс за тридцать прожитых лет только два раза побывал в Царицыне и однажды — в Астрахани.

Пока Бергяс с хозяином дома поговорили о том, о сем, две молоденькие девушки принесли воду в медном чайнике и блестящий таз. Одна держала таз, другая поливала им теплой водой на руки.

«Встречают как багшу хурула», — подумал Бергяс. Едва умылись, тот же мелодичный голос, который слышался с крыльца дома, позвал их ужинать. Бергяс обернулся на этот голос, не мог не обернуться… У него даже пересохло в горле. Перед ним стояла прекраснейшая девушка. Тонкие линии лица, нежный овал щек, прямые, будто соколиные крылья, брови, теплый, лучистый взгляд… Бездна света в глазах, которые не кажутся совсем черными из-за этого волшебного света! Белый шелковый бешмет плотно облегал ее красивую тонкую фигурку… «Но, боже! — думал потрясенный Бергяс. — Откуда у степнячки такое белое лицо? Или уж если бог решил собрать все лучшее воедино, то позаимствовал белизну лица у другого народа?»

Бергяс не встречал ничего подобного. Эту Сяяхлю даже сравнить было не с кем. «Неужели в калмыцкой степи есть такие красивые девушки? Век проживешь и во сне не увидишь. Может, старик привез ее из Питера? Интересно, кем же она доводится зайсану? На самом деле дочь или племянница? У нее две косы, значит, — замужняя… За кем? Почему прислуживает этой старой развалине? Неужто она… — поразила его догадка. — А он-то, он-то на что надеется? В столицу едут ума набираться, да, видно, не всяк. Хембя небось и последний умишко растерял в долгой дороге. Сколько же ей лет? Семнадцать — восемнадцать, не больше. Ну, старый хрыч, ты все свое состояние — а я молодость свою готов поставить на карту за это сокровище! — пришел вдруг к неожиданному для самого себя выводу Бергяс. — Лишь бы она оказалась женой именно Хемби, а не принадлежала другому, более опасному сопернику! На все решусь!»

Они вышли из гостиной, свернули направо и оказались в небольшой, уютной комнате с цветами на подставочках. Там их ждал ужин: в большой фарфоровой чашке дымилось мясо, источая щекочущий ноздри запах. Каждому рядом с тарелкой были положены вилки и ножи с белыми костяными резными черенками.

Бергяс молчал, опасаясь, что не совладает с собой, не решался снова поднять глаза на Сяяхлю.

Затянувшееся молчание нарушил Хембя.

— Сяяхля, этот парень родом из рода Чоносов, это в аймаке Дунд-хурул. Зовут его Бергясом. Я хорошо знал его отца, Бакура. Сегодня мы случайно встретились в степи, и я пригласил Бергяса к нам домой. Он охотник на волков, ему рано вставать…

— Я знаю Бергяса! — вспорхнул голосок Сяяхли, и сердце у гостя чуть не вырвалось из груди от восторга и тайной надежды. «Откуда она меня знает? Я ее никогда не встречал раньше — уж это точно».

— Я вам говорила как-то: в Дунд-хуруле жила сестра моей матери. Теперь ее нет, умерла. Когда была жива, я совсем маленькой, с мамой, навещала тетю, — объяснила Сяяхля.

— Да, да… конечно. Муж твоей тети Хечиев Чотын доводится троюродный дядей Бергясу. Чотын и сейчас там живет. Он не богат, но светлой голове его позавидует и нойон. Никто лучше не знает калмыцких обычаев. Сколько песен помнит и легенд… Мудрый, редкого душевного обаяния человек, — добавил Хембя.

«Вот она кто! Оказывается, племянница покойной жены Чотына. Почему же я раньше ее не встречал?» — думал Бергяс.

— Не помню, когда вы приезжали, — со смущением проговорил он.

— Было кого запоминать — сопливую малышку! — улыбнулась Сяяхля. — Вы тогда были уже взрослым мужчиной, а я кто? Мы и приехали-то случайно, да попали на вашу свадьбу.