Зулус Чака. Возвышение зулусской империи

И Чака понял, что тот ожидает Безымянного. Его появлению предшествовал негромкий, но жуткий вой на двух нотах, при первых звуках которого Нгоньяма привскочил, а люди его задрожали. Вой повторился на более близком расстоянии. Два подмастерья кузнеца поспешно натянули на головы козьи шкуры, их примеру тотчас же последовали двое других,  стоявших у печи. Свет, исходивший от раскаленного горна, освещал фигуры первых. Они не переставали нагнетать воздух из мехов к горну, возле которого сидели, опустив покрытые головы. В близлежащем подлеске послышался шорох, за ним последовали ужасающие звуки, словно крупный хищник пожирал свою жертву, разрывая ее тело и грызя кости. Группа дрожавших, напряженно ожидавших чего-то людей почувствовала зловоние. Снова наступило молчание. Оно было мучительным для напуганных подмастерьев и подействовало даже на Нгоньяму и Чаку. Вдруг послышался хохот, от которого кровь леденела в жилах: казалось, что безумный демон наслаждается зрелищем адских пыток. Подмастерья застонали. Нгоньяма вздрогнул. Чака весь вспотел. Хохот прекратился столь же внезапно, как и начался. Наконец послышался голос:

— Чую спрятанного. Кто этот чужак, скрывшийся среди нас, и что он тут делает?

Хронисты передают, что Чака смело ответил Безымянному. Мужество молодого воина позабавило колдуна, но понравилось ому. Он предсказал Чаке великое будущее и охотно помог ему.  Безымянный показался Чаке умным и сильным мужчиной среднего возраста. На плечи его был накинут каросс[44]. Поясницу закрывали полоски меха, свешивавшиеся до колен. Если не считать хвостов, скрывавших лицо, в одеянии Безымянного не было ничего необычного, что выдавало бы его страшную профессию. В правой руке он держал тяжелое копье, в левой — крепкую палицу из полированного дерева и мешок из козьей шкуры. Он принадлежал к зловещему братству инсвелабойя, что означает буквально «безволосый». Члены этого братства совершали тайные убийства, чтобы добыть человеческий жир и различные части тела, из которых изготовляли «сильно действующие снадобья». Молва гласила, что помощниками «безволосых» были чудовищные гиены, на которых они ездили по ночам, перекинув одну ногу через спину сказочного зверя, а другой отталкиваясь от земли[45]. От трения о шкуру гиены у инсвелабойя на внутренней стороне одной ноги якобы переставали расти волосы. У зулусов обычно скудный волосяной покров (к растительности на голове это не относится), но если у какого-нибудь горемыки на внутренней стороне ног совсем не оказывалось волос, его сразу же причисляли к инсвелабойя. Как правило, это приводило к гибельным для него последствиям, если только бедняга не переселялся в отдельный лес, где, по всей вероятности, действительно становился инсвелабойя. Многие кузнецы несомненно были именно «безволосыми», но, пока могли, скрывали это обстоятельство.

Нгоньяма договорился с «безволосым» о покупке нескольких предметов на выбор, причем цена и место доставки назывались иносказательно. Все, что видел и слышал Чака, производило на него сильное впечатление. В то время он был еще неопытен и не знал, к каким хитростям и обманам прибегали колдуны.

Рассказывают, что, когда инсвелабойя поднялся, чтобы уйти, он повернулся в сторону Чаки и долго и пристально его рассматривал. Заметив, что тот не обращает на это никакого внимания, он сказал:

— Ты мужчина. Я уже вижу вождя вождей. Нгоньяма сделает здесь оружие, которое проложит тебе путь к власти. Проследи, чтобы он в точности исполнил все задуманное тобой. Прощай!

И Безымянный исчез так внезапно и бесшумно, как если бы его поглотил мрак. Послышался звук, похожий на шорох лап поспешно удаляющегося животного, а вскоре издалека раздался вой гиены, вышедшей на промысел.

Работа над клинком продолжалась. Снова и снова Чака высказывал недовольство и с упорством гения настаивал на точном выполнении всех его требований. Прошла большая часть ночи, прежде чем он одобрил форму и вес клинка, а также его симметричность. Теперь оставались только окончательная отделка с закалкой и, наконец, наиболее важное — применение «самого сильного снадобья».

Перед совершением этого обряда воцарилась полная тишина: освящение клинка должно было придать оружию особую твердость и наделить его волшебными свойствами, подобными тем, которыми обладал меч короля Артура «Excalibur».