Читаем Зуза, или Время воздержания полностью

Остался невыясненным либо слишком тенденциозно освещенным вопрос, становятся ли шлюхами по необходимости. Если не ошибаюсь, я утверждал, что блядства по необходимости вроде как не существует, что, по крайней мере, элита пробавляющихся этим делом любит свое ремесло и все, что составляет его суть, иначе говоря, бабло и секс. Бабло по-быстрому и секс по-быстрому. Так оно и есть, не сомневайтесь, только ответ требуется более обстоятельный. Итак: блядство по необходимости существует, но решение принимается не сразу, ему предшествуют всякие размышления, колебания, наверняка включается воображение… да бог весть что еще. Ежедневно сотни женщин волей-неволей сталкиваются с этой проблемой, однако решаются лишь немногие. Ну а как обстоит дело с вынужденным тактильным контактом? Как они справляются? Спиртное помогает?

Линда С., стройная брюнетка, приехала в Варшаву из южной Польши с тщательно продуманной инвестиционно-финансовой программой. Как все стройные брюнетки, мечтающие о бабле по-быстрому, она намеревалась хорошо заработать, а потом раскрутить какой-нибудь собственный бизнес. В отличие от большинства барышень с не менее наивными жизненными планами, у Линды имелись кое-какие шансы. Решительности и упорства ей было не занимать. Начала она с огоньком, на ходу подметки рвала. С намеченного пути не сворачивала, и манеры у нее были недурные. Старалась, чтобы в ее обществе клиент хорошо себя чувствовал. Долгосрочная стратегия себя оправдывала. Клиенты приходили снова и снова. Одним из них был — пускай остается известен под этим и только этим именем — Влад. Пресловутая любовь с первого секса. Со всеми привходящими. Он вознамерился вытащить ее из грязи. Она не хотела. Он упорствовал. Она всячески пыталась от него отделаться. Это было нелегко, он полюбил ее токсичной любовью. Без Линды только в петлю. Она уже подумывала, не прикончить ли его, и зря: Влад пообещал подарить ей шикарный бордель, в котором она будет хозяйкой.

48

Господь обо мне печется и хочет вознаградить за постное детство. Дома на Хожей — по большей части пяти-шестиэтажные, в стиле раннего Гомулки. Изредка попадается «вставной зуб» — верх роскоши, жемчужина той эпохи. Я живу в таком зубе. Не случись бескровная революция, которая смела прежнюю систему, я бы — кто знает! — мог быть партийным функционером, которому от его маленькой (пятьдесят метров) квартирки до здания ЦК рукой подать. Пять минут пешком. Когда лет пятнадцать назад я поселился на Хожей, ничего интересного, несмотря на уйму окон вокруг, увидеть было нельзя. Понимаете, о чем я? И только вчера я был вознагражден за свое долготерпение. Молодая пара, снявшая или купившая квартиру напротив, полночи танцевала нагишом при незадернутых шторах. Бинокль прыгал у меня в руках, искажая картину… он большой, плечистый, она маленькая и худая.

49

Позвоночник ни к черту: странная боль, особенно, когда встаю. Дрожь распространяется от правой ноги по всему телу. Немота… во всяком случае, говорить трудно, даже очень трудно. Можно считать это послеоперационным осложнением, нарушение речи произошло во время электростимуляции; меня уверяли, что вот-вот пройдет само, но пока становится только хуже. Так или иначе, я все чаще впадаю в уныние, минуты эйфории столь редки, что, можно считать, их не бывает вообще. В чем дело? Выскочила грыжа; посмотрим, «пройдет ли сама». Остальное пустяки: немеют руки, отекают ноги и т. д., и т. п. Я был уверен, что такого рода недуги меня обойдут — не обошли! Раньше — когда я увлекался спиртным — как оно бывало: просыпаешься больной и выздоравливаешь. Иногда медленнее, иногда быстрее, но рано или поздно здоровье возвращалось. А сейчас будто стоишь на льдине: глядь, подплывает другая, крепкая, понадежнее, — прыг на нее, а она так же уходит из-под ног; в общем, все то же самое или еще хуже. Перепрыгиваю с льдины на льдину, от болезни к болезни. Лучше не становится. По частям выпадаю из действительности. Одна немота чего стоит. А если не немота, так жалкий беспомощный хрип. Сказать что-нибудь любой ценой. Успеть. Раньше я не понимал, что значит владеть речью, во скольких ситуациях без этого не обойтись. «Тебе незачем говорить, твое дело — писать»… мы шутили, пока положение не стало угрожающим. Много времени на это не понадобилось. А теперь… попробуйте-ка сами вызвать по телефону такси, купить продукты, объясниться на почте, написать книгу о любви к Зузе…

Перейти на страницу:

Все книги серии Иностранная литература, 2016 № 09

Голубой цветок
Голубой цветок

В конце 18-го века германские земли пришли в упадок, а революционные красные колпаки были наперечет. Саксония исключением не являлась: тамошние «вишневые сады» ветшали вместе с владельцами. «Барский дом вид имел плачевный: облезлый, с отставшей черепицей, в разводах от воды, годами точившейся сквозь расшатанные желоба. Пастбище над чумными могилами иссохло. Поля истощились. Скот стоял по канавам, где сыро, выискивая бедную траву».Экономическая и нравственная затхлость шли рука об руку: «Богобоязненность непременно влечет за собой отсутствие урыльника».В этих бедных декорациях молодые люди играют историю в духе радостных комедий Шекспира: все влюблены друг в дружку, опрокидывают стаканчики, сладко кушают, красноречиво спорят о философии и поэзии, немного обеспокоены скудостью финансов.А главная линия, совсем не комическая, — любовь молодого философа Фрица фон Харденберга и девочки-хохотушки Софи фон Кюн. Фриц еще не стал поэтом Новалисом, ему предуказан путь на соляные разработки, но не сомневается он в том, что все на свете, даже счастье, подчиняется законам, и язык или слово могут и должны эти законы разъяснить.

Пенелопа Фицджеральд

Историческая проза

Похожие книги

Соль этого лета
Соль этого лета

Марат Тарханов — самбист, упёртый и горячий парень.Алёна Ростовская — молодой физиолог престижной спортивной школы.Наглец и его Неприступная крепость. Кто падёт первым?***— Просто отдай мне мою одежду!— Просто — не могу, — кусаю губы, теряя тормоза от еë близости. — Номер телефона давай.— Ты совсем страх потерял, Тарханов?— Я и не находил, Алёна Максимовна.— Я уши тебе откручу, понял, мальчик? — прищуривается гневно.— Давай… начинай… — подаюсь вперёд к её губам.Тормозит, упираясь ладонями мне в грудь.— Я Бесу пожалуюсь! — жалобно вздрагивает еë голос.— Ябеда… — провокационно улыбаюсь ей, делая шаг назад и раскрывая рубашку. — Прошу.Зло выдергивает у меня из рук. И быстренько надев, трясущимися пальцами застёгивает нижнюю пуговицу.— Я бы на твоём месте начал с верхней, — разглядываю трепещущую грудь.— А что здесь происходит? — отодвигая рукой куст выходит к нам директор смены.Как не вовремя!Удивленно смотрит на то, как Алёна пытается быстро одеться.— Алëна Максимовна… — стягивает в шоке с носа очки, с осуждением окидывая нас взглядом. — Ну как можно?!— Гадёныш… — в чувствах лупит мне по плечу Ростовская.Гордо задрав подбородок и ничего не объясняя, уходит, запахнув рубашку.Черт… Подстава вышла!

Эля Пылаева , Янка Рам

Современные любовные романы