Званый ужин в английском стиле

— Два года назад, — ровным голосом продолжил Марсильяк, не отрывая взгляда от Владимира Сергеевича, — некто Аносов застраховал свою жену на большую сумму, и как раз в «Надежде». Через два месяца она умерла при странных обстоятельствах. Подозревали убийство, но у мужа оказалось крепкое алиби. Страховое общество, однако, не горело желанием выплачивать страховую премию, и тогда за дело взялись вы. За гонорар в три тысячи рублей, тогда как сумма страховки была шесть тысяч. За что Аносов заплатил вам половину?

— Как за что? — взвился Владимир Сергеевич. — За работу, которую мы проделали! Вы не поверите, до чего прижимистый народ в этом обществе. Стоило поработать с ними, чтобы понять это. Сплошь жулики, обманщики, надувалы!

— Однако Аносов жил в меблированных комнатах, — зло сказал следователь, и его глаза угрожающе сверкнули. — Три тысячи — не слишком ли много за помощь? Тем более что ему, судя по всему, все равно бы отдали деньги.

— Они могли тянуть с выплатой несколько лет, — отозвался Владимир Сергеевич. — Неужели вы не понимаете? Лучше получить хоть и меньше, но сразу, а не больше, но потом!

— Допустим, но я не согласен с вами, — усмехнулся Марсильяк. — Однако идем дальше. Девятнадцать месяцев назад некто Любомирская страхует жизнь своей падчерицы, опекуншей коей является, и опять-таки в «Надежде». Вскоре падчерица умирает. Следствие не проводится, потому что девочке не осталось в наследство ничего, кроме долгов. Однако «Надежда» выплачивает безутешной опекунше двенадцать тысяч рублей, половина из которых идет вам.

— Я протестую! — Взвизгнул помощник адвоката. Он вскочил с места, скулы его сделались багровыми. — Мне известно, откуда вы взяли сведения — из записной книжки моего покойного брата, которую забрала вот она! — он движением подбородка указал на баронессу Корф, которая держалась еще невозмутимее, чем обычно. — И вы полагаете, ваши грязные инсинуации чего-то стоят? Любомирская заключила с нами договор. А когда получила страховку, половину ее отдала нам. Что тут незаконного?

— Допустим, ничего, — бросил Марсильяк. — А как же быть с Солодовым, который застраховал своего отца, на сей раз не в «Надежде», а в «Российском страховом обществе», и опять же отдал вам половину страховки? С Перелыгиным, который женился на даме на восемнадцать лет старше себя и который тоже успел застраховать жизнь супруги, прежде чем ее нашли мертвой в собственной постели? С Давыдовой, которая убедила влюбленного в нее бедного студента застраховаться в ее пользу? Какая жалость — не прошло и месяца, как юношу убили в пьяной драке! А Никульский, который застраховал свою молодую жену? Она утонула, когда супруги катались на лодке, но ее родители клялись, что дочь прекрасно плавала и не могла так просто захлебнуться. А некто Рябушкина, которая убедила застраховаться всю семью — отца, мать, бабушку, дедушку, сестру? И вскоре вдруг случился пожар, во время которого спаслась она одна! И страховое общество, та самая «Надежда», должно было выплатить ей головокружительную сумму в двадцать четыре тысячи рублей, половина от которой опять же досталась вам и вашему брату. Всегда половина, везде половина. Почему все эти люди приходили именно к вам, а не к другим адвокатам, каких сотни, тысячи в нашей столице?

Глава 32 Убийцы

— Я протестую! — вскинулся Владимир Сергеевич. — Вы не имеете права! — Но лицо его было бледно уже мертвенной бледностью, а голос хрипел и звучал фальшиво.

Евдокия Сергеевна внимательно взглянула на помощника адвоката и на всякий случай придвинулась поближе к мужу.