Звать меня Кузнецов. Я один

Самое главное, непонятно на какого читателя рассчитана поэма: неверующего она заведёт неизвестно куда, а у верующего вызовет естественное возмущение — как он смеет такое придумывать! Значимость всякого искусства определяется, в конце концов, тем, направляет ли оно ко Христу или к антихристу, к разрушению веры или к утверждению её. Желание идти сразу двумя дорогами не помогает идущему скорее достигнуть цели. По природе вещей одна дорога — шире другой и более лёгкая. Зло — по существу легко, зло не имеет природы, но паразитирует на добре. Достаточно использовать немного добра, чтобы преуспеть сильно во зле. В то время как требуется много добра, чтобы достичь хотя бы небольшого успеха в победе над злом.

Хотелось бы пожелать автору не претендовать на изображение того, что ему не под силу, а позаботиться о том, чтобы абсолютность Евангелия вошла в его творчество закваской. И в сокровенности и глубине являла себя, о чём бы он ни писал. Ибо только в истинном свете каждый художник может осознать себя и исцелиться от ложной духовности, которой он одержим. Показывая, где подлинная нравственная правда и подлинная красота, такой поэт мог бы избавить себя и своих читателей от бессмыслицы верить, что он может создать иную нравственность и иную духовность. Кто брал у Евангелия уроки, чтобы цветы и плоды рождались в сокровенности духа, смирения и нищеты духовной, послушания Христу и Церкви Его, благоговейного отношения к трудам святых отцов? Поэзия — чудеса, творимые в тайне. Бог пришел к своим (поэтам и людям) и свои Его не приняли. О, если бы поэт мог завести дружбу с мудростью святых, узнать цену чистоты сердца, и увидеть, что любовь это там, где семь даров Святого Духа, и она придаёт трудам человека бесконечно большую высоту, чем то, что может постигнуть его воображение.

протоиерей Александр Шаргунов

(Из письма Станиславу Куняеву, 8 декабря 2000 года).

Шаргунов Александр Иванович (р. 1940) — православный священник. В 1967 году он окончил Московский педагогический институт имени М. Тореза и одно время занимался поэтическими переводами. В 1977 году Шаргунов был рукоположен в сан священника. Спустя пять лет он окончил Московскую духовную академию, защитив диссертацию «Догмат в христианской жизни». Его перу принадлежит более десяти книг.

Вот Юрий Кузнецов… Природа и ему талант отвесила, — вон какие смолоду стихи писал. Теперь, правда, разное пишет — иногда такое выдаст, что и не знаешь, какая сила рукой его водила. А всё потому, наверное, что понял: популярности, хотя и дешёвенькой, комфорта, гонораров, тиражей не добьёшься, если не пойдёшь путём Евтушенко, который народ, взрастивший его, назвал «детьми Шарикова», обозвал «рылами», «самодовольнейшей грязью»… Страну, в земле которой покоятся его предки, — «отечественным болотом», а патриотов Родины смешал с «вандейским навозом» <…> И Юрий Кузнецов тоже туда же — за мировой славой. Вон как о самом святом пишет: «Отец, — кричу, — ты не принёс нам счастья!», «Я пью из черепа отца…». А вот о женщине:

Жил я один. Ты сказала: — Я тоже одна,
Буду до гроба тебе, как собака, верна…
Так в твою пасть был я брошен судьбой на пути.
Грызла меня, словно царскую кость во плоти.
Страстно стонала, хотя и другие порой
Кость вырывали из пасти твоей роковой,
С воплем бросалась на них ты, страшней сатаны.
Полно, родная! Они, как и ты, голодны…

Даже спьяну так не напишешь.

Иван Дроздов

(Из очерка «Унесённые водкой», 2001 год).