Звени, монета, звени

В Восточном Пределе, как и на моей родине, люди не очень-то жалуют камень и предпочитают строить свои жилища из дерева. Дом Керволда в этом отношении не был исключением. Высокий, в три этажа, под островерхой двускатной крышей, крытой светло-зеленой черепицей, он стоял на искусственной возвышенности над кристально чистым озером. Кругом — исполинские кедры, заснеженные горы и тишина. Всё именно так, как и во время моего последнего посещения.

Разумеется, резные двустворчатые ворота, ведущие просторный двор, были не заперты.

Фрэнк, как всегда цепко осмотревший дом и окрестности, констатировал:

— Если здесь кто-то и есть, то он прячется в доме, в любом случае нас встречать явно никто не собирается Странно…

— Как раз в этом ничего странного, — успокоил я подозрительного воина. — Слуги Керволда знают привычки своего господина и начисто лишены любопытства.

— Возможно, — упрямо гнул свое Фрэнк. — Но мне всё же кое-что здесь не нравится. Прежде всего этот снег.

— Снег как снег, — пожал плечами Кольна.

Воин покосился на него и неодобрительно фыркнул:

— Ну да, конечно… Сколько, по-твоему, сейчас времени?

Толстяк посмотрел на солнце.

— Часа два пополудни.

— Вот именно. А на снегу во дворе — ни единого следа. Неужели все обитатели дома до сих пор сидят внутри?

— Может, и так.

— Может. Но лучше схожу-ка я на разведку.

— Подожди, — вмешался я. — Вон там, с той стороны дома, — пристройка. В ней живут слуги. Оставайтесь пока здесь, а я приведу кого-нибудь, и тогда уже пойдем в дом.

Фрэнк пробормотал что-то явно неодобрительное, но всё же подчинился, хотя демонстративно обнажил меч и оперся на него.

Усмехнувшись, я направился к пристройке, искренне надеясь, что Димаст окажется на месте. Этот старик вот уже двадцать лет совмещал обязанности управляющего домом и личного секретаря Керволда, к тому же я подозревал, что он — единственный во всех Четырех Пределах, кого можно было с полным правом назвать другом Мудрого Восточного Предела. Я искренне надеялся, что Димаст ответит на все мои вопросы.

Однако, несмотря на то, что в комнатах слуг и хозяйственных помещениях царил идеальный порядок, никого живого не встретил. На мои крики тоже никто не ответил.

С нехорошим предчувствием в душе я уже был готов признать правоту Фрэнка, и тут…

Запах.

Запах, который невозможно спутать ни с чем другим.

Миг — и я уже был не я. Лаурик Искусный, Мудрый Западного Предела исчез. На его месте стоял гончий пес Четырех, взявший след, дрожащий от нетерпения и желания убивать.

Гельт!

Рядом!

Найти!

Уничтожить!

Безошибочно ведомый сладковатым запахом, я бросился обратно во двор, туда, где остались мои спутники.

Они по-прежнему были там, но не одни. Перед Фрэнком стоял на коленях пожилой мужчина. Одной рукой воин оттягивал его голову за волосы назад, вторая держала у дряблого горла кинжал. Запах гельт кружил мне голову.

— Он выскочил из дома и бросился на нас с пеной у рта, как бешеный пес, — хрипло пояснил Кольна.

— Отойди!

— Он может быть опасным, — возразил Фрэнк.

— Я — Мудрый — приказываю: отойди от него!

Отпустив своего пленника, воин отступил на шаг назад. Тот несколько мгновений стоял, не двигаясь, потом его голова медленно повернулась в мою сторону.

— Ты! Опять пришел!

Даже Фрэнк не успел ничего сделать. Моментально оказавшись на ногах, старик рванулся ко мне, протягивая вперед руки со скрюченными наподобие когтей пальцами.

— Осторожно!

Уничтожить!

В моей ладони родился белый огонь, сорвался с пальце и ударил бегущего прямо в центр груди. С криком он отлетел назад, прямо на руки рванувшегося следом Фрэнка, и в тот же миг запах гельт перестал терзать меня.

Димаст, старый слуга Керволда, был мертв.

Фрэнк опустил мертвое тело на землю и пристально посмотрел на меня.

— Зачем? — негромко спросил он. — Еще миг, и я бы схватил его…

В ответ я устало потер лоб.

— Ты не понимаешь… Я должен был это сделать. И любой из Мудрых на моем месте поступил бы именно так. Это — сильнее нас. Любой гельт должен быть уничтожен. Так повелели Четыре.

— Но почему?

В принципе я мог бы не отвечать. Даже при всей своей дерзости воин был и оставался человеком, воспитанным в непоколебимой вере в мудрость Четырех. Но, заглянув в его глаза, я понял: если сейчас между нами останется какая-то недосказанность, малейшая тень недоверия, то впоследствии она может разрастись до огромных размеров. Фрэнк был по-прежнему нужен мне, возможно, даже больше, чем раньше.

— Видишь ли… Никто не знает, как это случилось. В идеальном устройстве Пределов, задуманном и воплощенном Всеблагими, для больных и безумных не было места. И если болезнью Они способны покарать недостойного, хотя и крайне редко, то состояние гельт… оно возникло само собой.

— Возможно. Но я по-прежнему не понимаю, чем эти несчастные так опасны?

— Их не сдерживают Границы.

— Что?