Звени, монета, звени

Подождав, пока воины Эората скроются из виду, мы с Фрэнком достали свои нехитрые дорожные припасы. Дайре принес из своей колесницы большую деревянную флягу с медом и молча пустил ее по кругу. Не нарушали молчания и мы. Когда фляга вернулась к Мак-Дегайду в третий раз, он бросил в рот полоску вяленого мяса, прожевал и хлопнул себя ладонями по коленям:

— Клянусь Четырьмя, довольно! За это время можно проскакать не одну лигу, тем более на эоратских конях. Ты не считаешь, что мы намолчались на день вперед?

— Возможно.

— Так начинай скорее, не то я всерьез задумаюсь о том, не переметнулся ли ты на сторону проклятого Мак-Аррайда.

— Нет.

Дайре с заметным облегчением вздохнул и хлопнул меня по плечу:

— Ну, хоть это хорошо. Значит, будем биться плечом к плечу, как в старые времена? А, Броэнах?! Покажем мальчишкам, как держать в руках меч и копье?

— Я не буду сражаться с Илбреком.

Всю веселость моего старого приятеля как рукой сняло.

— То есть как это — «не буду». Ты ведь только что сказал, что на нашей стороне.

— Нет. Я сказал, что я не на стороне северян.

Фрэнк, которого наш диалог изрядно забавлял, прегадко — так только он умеет — ухмыльнулся, глядя эоратцу в глаза. Скулы Дайре затвердели, он схватился было за кинжал у пояса, но сумел взять себя в руки.

— Да провалиться мне на этом месте! Ведь это же одно и то же, Трен, неужто ты не понимаешь?! Мы, между прочим, совсем рядом с Кнок Ан Ар, если ты забыл. Вспомни о той битве, что бушевала здесь. Тогда для величайших родов Предела — мелкие не в счет! — не было третьей стороны, и сейчас тоже не будет!

— Быть может, — ответил я. — Но ты ведь слышал мою клятву, Дайре. Скажи, разве я могу нарушить ее?

Мак-Дегайд крякнул. Желание видеть меня на своей стороне боролось в нем с прирожденной честью и страхом перед гневом Тех, кто всегда карает клятвопреступников. Несколько мгновений он раздумывал, а потом широко улыбнулся:

— Клянусь Всеблагими, знаю! От твоей клятвы тебя мог бы освободить Мудрый.

Я наклонил голову:

— Такие мысли и мне приходили в голову. — Неожиданно Дайре громко расхохотался. Он смеялся долго и со вкусом, вытирая набежавшие слезы.

Фрэнк вопросительно посмотрел на меня; в ответ я только пожал плечами.

— Ох и хитер же ты, Броэнах! — заявил, отсмеявшись Мак-Дегайд. — Ох и хитер, хотя и прикидываешься увальнем. Но уж мне-то ты мог сказать правду.

— О чем? — не понял я.

— Ой, да ладно, будет тебе! Если ты не хочешь, я никому не скажу, клянусь Четырьмя.

— О чем не скажешь?

— Ну, будь по-твоему. — Мой приятель приник к меду и сделал несколько изрядных глотков, а потом начал излагать, роняя с усов золотистые капли: — Значит, так. На пороге величайшей войны, когда любого мужа в Пределе заботит лишь острота собственного меча и крепкость конской подпруги, один из величайших воителей современности Трен Броэнах уезжает из дома. Он едет на юг, по направлению к Кнок Ан Ар, но у самого холма сворачивает. Значит, путь его лежит не в земли Ронана Нехта. И не в земли Коранна Мак-Сильвеста, иначе огибал бы холм слева, а не справа. Что остается? — Дайре торжествующе посмотрел сначала на меня, затем на Фрэнка. — А остается Лаурик Искусный. Мудрый, который поможет воину выбрать верную сторону и не преступить клятвы. А сопровождает воина друг Мудрого. Старый друг. А? Что скажешь?

— Скажу, что годы твой ум не притупили.

— То-то! — и чрезвычайно довольный собой Мак-Дегайд, прикончив мед, взялся за наш эль.

Все это время Фрэнк не проронил ни звука. Сжевав из вежливости пару полосок солонины, он отсел в сторону, повернувшись к нам спиной, вновь вытащил свои меч, ветошь и принялся неторопливо полировать лезвие. Всё это не укрылось от Дайре.

— Странный какой-то у тебя спутник, Трен, — нарочно громко проговорил он, оторвавшись от меха. — Ты говоришь, что он старый друг Лаурика, но я никогда его не видел. Он бреет усы, его лицо покрыто странными татуировками, а меч не похож ни на один клинок, который мне доводилось держать в руках. Не говорит, почти не пьет… Имя-то у него хоть есть?

И тут Фрэнк совершил роковую ошибку:

— Если хочешь, можешь называть меня Дарэг Клив, — не отрываясь от полировки, бросил он. Глаза Дайре широко раскрылись:

— Не след тебе говорить такое, незнакомец, — хрипло пробормотал он осоловелым голосом. — Пусть даже и в шутку. В моем роду премного почитают посланца Четырех, который сделал великого Сильвеста первым Ард-Ри Предела. Возьми свои слова назад, слышишь?

Разумеется, Фрэнк ничего не ответил и даже не изменил позы. Казалось, всё, что его заботило сейчас, это крохотное пятнышко ржавчины у самой крестовины меча.

Глаза Мак-Дегайда стали наливаться кровью.

— Твой вкус на друзей с годами окончательно испортился, Броэнах! — заявил он мне. — Сдается мне, что твой спутник не только богохульник и лжец, но и трус!

— А мне сдается, эоратский мерин, что за все эти годы ты так и не научился пить, — попытался развеять шуткой напряжение я. — Брось задирать моего друга, он тебе не противник.