Звенья разорванной цепи

Например, она поведала о долгом споре за участок у реки Бельбек в деревне Учкуй. Затеял его подпоручик конного крымско-татарского полка Мустафа-эфенди — подумать только! — с контр-адмиралом Ушаковым. Сначала хитрый мусульманин взял деньги у флотоводца за аренду, потом — за покупку участка, но при оформлении купчей на него от всего отказался. И таврический губернатор Жегулин принял его сторону![9]

— Почему? — удивился Потемкин и даже поставил чашку с кофе обратно на блюдце.

— Большие взятки дают, мерзавцы!

Светлейший князь рассмеялся:

— Вот она, посконная правда! А султанские чиновники в Стамбуле ноют, будто мы в Крыму их единоверцев притесняем.

— Борьба с местной коррупцией — не мое дело, — помолчав, ответила Анастасия. — Естественно, пока они не начнут продавать туркам наши военные секреты. Разбирательство насчет земли в деревне Учкуй к данной категории не относится. Я ездила туда и все проверила.

После сытного завтрака генерал-фельдмаршал был настроен благодушно. Он промокнул губы салфеткой, бросил ее на стол и улыбнулся курской дворянке:

— Душа моя, я искренне радуюсь твоим успехам, но полуденные края тебе придется на некоторое время покинуть.

— Я уже догадалась.

— Конечно, ты — человек опытный.

— Куда теперь благоугодно будет вам, ваша светлость, меня отправить?

— Нет, не волнуйся. Не в Турцию. Есть много других стран и городов, нас интересующих. Например, Вена…

Часть стены в кабинете Главнокомандующего Южной армией закрывали темные шторы. Светлейший князь подошел, резко дернул за шнур, и они раздвинулись. Под шторами находилась большая, мастерски нарисованная и раскрашенная карта. Она изображала весь театр военных действий кампании 1789 года. От голубого Черного моря с крепостями Кинбурн, Очаков и Гаджи-бей темно-коричневые нити дорог уходили по желтоватым степным пространствам вверх на север, к галицийским городам Черновцы, Хотин, Липканы. Густо-бежевым цветом картограф обозначил предгорья Карпат, салатовым — долины рек Сирет, Бырлад, Путна, Дунай. Квадратики разных группировок войск имели разные цвета: австрийцы — ярко-синий, турки — ярко-зеленый, русские — ярко-красный. Черные стрелки, сплошные и прерывистые, указывали маршруты их передвижений, скрещенные мечи — места боевых столкновений.

— Австрийцы вместе нами воевали неплохо, — Григорий Александрович остро заточенным карандашом обвел на карте названия «Фокшаны» и «Рымник», где виднелись скрещенные мечи. — Однако мы имеем сведения, что политика императора Иосифа Второго, всегда выступавшего за союз с Россией против Турции, больше не находит поддержки в австрийском обществе. Когда его армия побеждала османов, всем все нравилось. Но при малейшей неудаче наши отношения могут измениться, и тогда русские останутся одни в войне на два фронта: со шведами — на севере и с турками — на юге. Этого нельзя допустить…

— Вы хотите, чтобы я повлияла на коварных австрияков? — удивилась Аржанова.

— Ну, положим, не вы одна. Просто Ее Величество находит полезным пребывание в Вене наших людей, умеющих добывать ценные сведения, завязывать полезные знакомства, например, в Министерстве иностранных дел, и пристально наблюдать за событиями, как при дворе императора, так и за пределами его.

— Да, цель благородная, — курская дворянка с усмешкой на устах продолжала разглядывать карту.

Ярко-зеленые квадратики по количеству преобладали над ярко-синими, сгруппированными в Галиции, Трансильвании, Румынии и Болгарии, и ярко-красными, занимавшими место на желтоватых и салатовых пространствах Северного Причерноморья и в долинах рек. Чего-чего, а воинов, пусть и плохо обученных, султан Селим Третий имел в достатке и армии высылал против кяфиров стотысячные. Только стойкость и мужество, присущие северным народам, могли остановить дикий порыв толп его янычар и феодальной конницы «спаги». Из пушек турки стреляли плохо и обычно надеялись на рукопашную схватку.

— Вижу, вы не слушаете меня, ваше сиятельство! — Потемкин-Таврический снова задернул шторы, скрывавшие карту, и подошел к столу, где по-прежнему сидела Флора.

— Нет, я слушаю.

— Из вашего последнего письма я усмотрел, что в новом путешествии вам нужен помощник.

— Помощник? Да, возможно… — она рассеянно кивнула.

— Через десять минут этот человек будет здесь. Его зовут Якоб-Георг фон Рейнеке.

— Вы уже однажды давали мне помощника. Помните? Его звали Анджей Кухарский, польский дворянин, имевший поместье близ города Рогачева. Его пришлось оставить в Стамбуле, на дне бухты Золотой Рог. Теперь у вас на примете немец. А нельзя ли найти моего соотечественника для исполнения столь деликатных поручений?..