Звенящая медь (СИ)

— Будем надеяться на лучшее. Мэри дома, она не одна. Все рекомендации по лечению ты для ребят оставил. Стань ей хуже, они сразу же дали бы об этом знать в Химедзи. Кстати, сестра Элис передала для Мэри новые лекарства. А для тебя — письмо. Вот, возьми.

Джеф ожидал увидеть тетрадь с инструкциями, но вместо них извлёк из конверта ворох разрозненных листов, исписанных сплошным текстом с двух сторон. Увы, Снежная Королева не обладала ни прекрасным почерком Эндрю, ни его склонностью к порядку. Решив, что разбираться с этим будет позже, в спокойной обстановке, с блокнотом и карандашом в руках, Джеф затолкал листы обратно в конверт и повернулся к Карлу.

— Я ещё в Химедзи хотел тебя кое о чём спросить, но там всё времени не было. Ты ведь как-то лечил Мери, хотя мне ничего об этом не говорил. Да? Если что, я не про тот случай, когда ты ей капельницы ставил.

Карл виновато захлопал своими добрыми светлыми глазами.

— Я… молился за неё.

— Не надо вешать мне лапшу на уши, — отмахнулся Джеф. — Говори, как есть.

— Ну… Видишь ли… Да, я, действительно, поделился с ней кое-какими лекарствами.

— Какими именно? Где ты их взял?

— У авиалов.

— Давай подробнее. Что за лекарства? И как ты их раздобыл?Тебя ведь, вроде, вылечили и отпустили.

Карл тяжко вздохнул.

— Всё так, да не так. Убедить организм воспринимать клетки с чужим генетическим материалом, как свои, непросто. Приходится постоянно корректировать работу иммунной системы. Эту проблему наши врачи пытались решить с помощью прижизненных модификаций генома.

— Ты тоже слышал об исследованиях Цереры Холистик?

— Конечно. Во времена моей молодости их разработки были сенсацией, новым словом в трансплантологии и лечении наследственных болезней. К сожалению, нежелательные последствия перевесили возможную пользу: мало кто из модифицированных прожил долго. Исключением стали дети, подвергшиеся модификации в младенчестве, однако в их случае невозможно оценить влияние терапии на формирование личности. Долгосрочный прогноз тоже неясен, потому что программу научных исследований закрыли, и следы участвовавших в ней детей оказались потеряны. Некоторые методики генной модификации используют в ветеринарии. Генная модификация делает животных уязвимыми к опухолевому росту и дегенеративным изменениям в нервной ткани, но на короткое время помогает достичь всплеска продуктивности. Как только пик продуктивности проходит, животных заменяют. С людьми сложнее, их не отправишь на вынужденный убой.

Джеф нетерпеливо мотнул головой.

— К чёрту кур с коровами. Человеческую медицину тоже. Авиалы ведь справились с этой фигнёй, да? Причём настолько успешно, что ачи с участками авиальего мозга живут десятилетиями. И вполне здоровы. По крайней мере настолько, что могут выполнять порученную им работу.

Карл вздохнул, повесив нос.

— Да. Но наблюдателям требуется всю жизнь принимать лекарства. Это и есть «крючок», который вынуждает их исполнять свои обязанности. Им постоянно нужны два препарата: один влияет на иммунитет, другой помогает восстанавливать работу нервной системы. Понаблюдав за Мэри, я понял, что её болезнь связана с гибелью нейронов и разрушением межнейронных связей, и рискнул поделиться с ней собственным запасом второго препарата. Ей помогло, — губы Карла тронула едва заметная улыбка. — Понятно, что восстановить утраченное уже вряд ли удастся, но мозг обладает…

— Стоп, стоп! — перебил его Джеф. — Тебе-то зачем лекарства? У тебя, вроде, мозги свои.

— Ну… Э… Вообще-то, внутренние органы тоже имеют нервную регуляцию и связь с головным мозгом.

Джеф не слушал. Его мысли уже понеслись в другом направлении.

— То есть ты отдал своё лекарство Мэри.

— Да, частично.

— У тебя могли начаться серьёзные проблемы со здоровьем. Разве нет?

Карл посмотрел на своего собеседника терпеливо и ласково.

— Я и так не молод и не здоров. Да и не в том назначение человека, чтобы бесконечно растягивать существование тела. Оно дано нам не на сохранение, а как рабочий инструмент. Главное, чтобы не было стыдно перед Небесным Отцом за то, как мы им распорядились. Я увидел, что могу помочь — и помог, а остальное в руке Божьей.

«Ладно, — подумал Джеф. — Положим, Карл с такими религиозными прибабахами что в самом деле мог лечить Мэри бескорыстно. Но Чилю это зачем? Подвергать опасности свою жизнь ради какой-то чужой самки…»

— Кляча! — ответил Джеф сам себе. Ему вспомнились слова, сказанные Чилем на Гондолинском пляже: «Ты принял Росинку. Я принял Много Радуг».

— Прости. Ты о чём? — с удивлением спросил его Карл.

— Вместе с Чилем жила одна старая ачиха, судя по всему, тоже химера. К тому моменту, как мы перебрались на Даффу, она уже умерла. Не исключено, что Чиль скормил Мэри оставшиеся после неё препараты. А, не важно. Скажи мне лучше вот что: как часто наблюдатели передают авиалам сведения о жизни ачей и людей?

— Раз в месяц, — ответил Карл, смущённо опустив взгляд. Видно, слежка за людьми всё же не казалась ему однозначно хорошим делом.

— И как это выглядит? Какие-то записи? Видеофайлы?

— Аудиозапись на специальный кристалл.

Джеф с хмурым недоумением уставился на Карла.