Звенящая медь (СИ)

Джеф ответил знаком согласия, и Танцор тут же проницательно заметил:

— Ты делаешь шум.

Снова получив подтверждение своим догадкам, он предложил:

— Шуми для Рассветного Пламени. Будет вода — будешь жив и сыт.

Клубок кинул на Танцора короткий свирепый взгляд, но вмешиваться в разговор не стал и сразу же отвернулся.

Джеф ответил отрицательным знаком.

— Шуми для Владыки Радуг, — великодушно предложил Клубок.

Джеф вздохнул, подышал на лезвие топора, потёр его о комбез и, с трудом подбирая самые простые светознаки, ответил:

— Шум воды делаю для себя.

— Здесь земля Владыки Радуг, — возразил Клубок.

— Теперь нет. Уходите, чтобы не сгореть, — спокойно просигналил Клубку Танцор.

— Без меня станет ничья, нет воды, — нагло заявил обоим ярчайшим Джеф. — Огонь с небес мешает растить еду, не нужен.

Клубок с Танцором почти одновременно метнули друг другу под ноги яркие блики, но Танцор на долю мгновения запоздал. Он спрятал голову под крыло, а Клубок предложил:

— Владыка Радуг скроет шум и даст еду. Растить не придётся.

Ответить Джеф не успел. Клубок резко щёлкнул клювом и спрятал голову под плотно прижатое крыло. Настала очередь Танцора.

— Рассветное Пламя оставит на земле тех, кого укажешь. И даст…

Последний светознак был Джефу незнаком. Он включал в себя простые обозначения камыша, земли и роста. «Имеется виду плодородный грунт?» — предположил он. Переспросить не успел: Танцор тоже щёлкнул клювом, подавая знак Клубку. Оба отвернулись от Джефа, направив в его сторону гладкие зеркальные надкрылья. «Эх, — подумал Джеф, — всё-таки эти поганцы не видят во мне равного. Они думают, что оказывают мне милость, позволяя выбрать, кому продаться».

Ярчайшие долго ждать не привыкли, ответ следовало дать немедленно. Джеф зажмурился и рискнул: послал солнечный зайчик в крыло Танцора. Клубок сверкнул на своих, шумно расправил крылья, и клан Владыки Радуг взмыл ввысь. Серебрянокрылые Рассветного Пламени окружили Джефа, повернув к нему зеркальные перья, один только Танцор нахохлился, став почти матовым. И Джеф понял, что происходит. Каждый серебрянокрылый имел самок, детей и белокрылых подчинённых, и значит, указав на одного из них, Джеф выберет себе сразу десятка полтора соседей. «А, была-не была, — подумал Джеф, посылая солнечный зайчик в Чиля. Может, это не слишком честно по отношению к Гондолину, но в выборе проблем на свою голову я консервативен».

Глаза боятся, руки делают

На следующее утро ачи исполнили свою часть договора, причём сделали это неожиданным для Джефа способом: достали землю из-под воды. Сперва Чиль, правда, спросил, куда её складывать. Джеф указал на два ряда колышков, вбитых от верхнего края фундамента до берега лагуны. Между ними планировался сток для пресной воды, а по бокам можно было устроить грядки.

Ачи, как водится, поняли всё по-своему: на пространстве между колышками они проковыряли нечто вроде лестницы с крупными чашеобразными ступенями размером примерно с ачье гнездо, а потом в каждую из четырёх получившихся чаш натаскали грунта со дна лагуны. Вероятно, именно так они готовили места под посадки камыша на террасах и огородик Мэри на острове Рассветного Пламени.

Однако прежде, чем сажать что-либо, требовалось тщательно промыть почву от морской соли. «Приспичило же Карлу именно сейчас свалить на рыбалку, — ворчал про себя Джеф, перекладывая шланги системы автополива. — Могли бы вместо этого заняться водопроводом…» Но до возвращения Карла оставалась ещё как минимум неделя, поэтому пришлось пока заливать новые грядки водой из опреснителя.

В первый раз ачи наблюдали за включением насоса весьма настороженно. Они ждали, что появление воды будет сопровождаться электормагнитным шумом, но ничего подобного не случилось: экран из остова шкафа уже занял своё обычное место. Чиль в недоумении покружил рядом с ним, вслушиваясь в шум мотора, позаглядывал в щели.

— Расслабься, старина, — сказал ему Джеф, показывая в зеркальце отражение неба и моря. — Будете хорошо себя вести — строем летать не придётся. Мне ваши радужные парады без надобности.

Едва ли Чиль понял его слова, но светознаку поверил и, сверкнув оперением, погнал своих белопёрых к лагуне, собирать рапанов.

По сравнению с поселением в Гондолине после перелёта на Даффу стая Чиля усохла почти вдвое. Кляча умерла, Балабол и Дрищ жили теперь отдельно. Из семи оставшихся белопёрых пятеро оказались знакомы Джефу: это были повзрослевшие птенцы, которых Кляча высидела и выкормила на острове Рассветного Пламени. Кроме них с Чилем прилетели лишь две ачихи, пожилые и почти без серебра на перьях. Скорее всего, остальные не захотели покидать обжитые гнёзда, отложенные яйца и вылупившихся птенцов. Джефа это не удивило, но навело на грустную мысль: похоже, Чиль стареет, у него не хватает сил весь день сиять в небе, да и осчастливливать толпу готовых к яйцекладке дам он уже не рвётся.