Зверь

— Я езжу в Портленд раз в месяц. Восемь часов в одну сторону, — устало вздохнул он. Его не особенно устраивал такой расклад, но, казалось, что-то изменить Хилл был не в силах.

Он остановился возле длинного, как поезд, здания. Оно было жилым: на окнах кое-где висели простые марлевые шторки и жалюзи, на подоконниках стояли жухлые цветы, пепельницы и прочий мелкий бытовой хлам. Стёкла остальных окон были покрыты толстым слоем пыли, а внутри царила вечная ночь, настолько они были черны. Кирпичная кладка по углам неумолимо превращалась в труху и сыпалась, оседая на растрескавшемся от времени фундаменте жёлтой пылью.

— Если хотите, можете остановиться в общежитии, там есть изолированные комнаты, но ванна и туалет одни на этаж. Еще можете занять таунхаус, правда через всю территорию придётся идти. Или вы передумали?

Хилл взглянул на неё и нахмурился. Наверняка на её лице отражались все оттенки чувств от отвращения до отчаяния. Она побывала в доме Бишопа, и ничего, кроме самого Бишопа, не вызвало у неё положительных эмоций. Она не имела понятия, как работает газовый баллон, как вскипятить себе воду, как отрегулировать отопление и температуру воды в душе, несмотря на то, что выросла в коттедже. Уровень удобств в пригороде Берлингтона был несравним с полудикарской жизнью в Форт-Келли, но перспектива стоять в очереди в душ вместе с рабочими, которые глядели на неё, как на кусок мяса, прельщала её гораздо меньше.

— Таунхаус, — выдохнула она, словно подписала себе приговор. — А чтобы передумать, мне, как минимум, надо забрать и отремонтировать машину. Я остаюсь.

Слова сходили с языка против воли. Что-то внутри яростно сопротивлялось этому — будь она на колёсах, то немедленно уехала бы в мотель на трассе, о котором говорил Бишоп, арендовала бы внедорожник и лучше бы разорилась на горючем, мытарясь туда и обратно, чем осталась здесь. Частокол дремучего леса казался ей стенами ямы, в которую она угодила из-за своего упрямства, и можно орать сколько угодно: никто не спасёт.

Влажный, насыщенный дух свежеспиленных брёвен с трудом добирался до лёгких, словно вычищал осевшую на слизистой копоть городского смога. Голова кружилась, а кончики пальцев замерзли так, что она почти не чувствовала их, несмотря на то, что температура воздуха едва колебалась у отметки ноль градусов.

— Хорошо, завтра я еду в «Белый дом», захвачу вас с собой, покажу, что и где. За машиной поедете с Бишопом и Джо, сразу, как они освободятся.

— Спасибо.

Эллен понимала отчасти, почему местные воспринимали Хилла не слишком серьёзно: он был добросердечен и искренен, хотя тем бестолковым увальням, которые пялились на её коленки, требовался хороший кнут, никак не пряник. Таких людей редко везёт встретить: в её мире гнались за выгодой, будь то работа или удачный брак, и не разменивались на помощь ближнему. Наверное, Барр и сама была такой — она не помнила, когда в последний раз со времен колледжа заводила близких друзей. Держать душу на замке стало неистребимой привычкой с того дня, когда в их доме поселилось горе. Она не представляла, насколько сильна окажется боль потери, и что иметь близких станет слишком большой роскошью.

— Не благодарите. Сожалею о вашем брате. Надеюсь, он найдётся.

Эллен надеялась тоже.

Из двенадцати домов были заняты лишь три: в них жили Бишоп, сам Хилл и фельдшер — в том же доме он принимал пациентов. Барр получила ключи и бросила вещи на пороге. Она решила, что не станет распаковывать чемодан и раскладывать вещи по полками старого пыльного шкафа: она всё ещё надеялась, что не задержится здесь долго.

У ворот стояла небольшая платформа с лебедкой, Бишоп и коренастый мужчина с седой бородой проверяли работоспособность механизма. Мужчина оказался тем самым Джо, о котором говорил Хилл. Он был вальщиком — Эйдан снял его со смены чтобы помочь с погрузкой «Шевроле». Эллен сидела сзади и почти не слышала, о чем они говорят. Джо бубнил, хохмил и рассказывал байки, поворачиваясь к ней, чтобы перевести профессиональный жаргон на человеческий язык. Барр натянуто улыбалась ему в ответ, изредка ловя на себе взгляд Бишопа в зеркале заднего вида.

Днём здесь всё выглядело иначе, Эллен ни за что не смогла бы найти место сама. Неровная дорога, бормотание Джо и бесконечная темно-зелёная стена вызывали у неё приступ тошноты и сонливости, но когда Адам вдруг резко ударил по тормозам, она едва не вскрикнула от неожиданности.

— Что за…? — Бишоп быстро вышел из машины и направился к поляне. Эллен поспешила за ним, едва не свалившись с высокой подножки.

— Чёрт! — она припала на колено, потеряв равновесие. В кожу впились сухие иглы, а штанина измазалась в грязи. Барр поспешила подняться и отряхнуть руки, пока Адам в очередной раз не ринулся её спасать.

Но ему, казалось, было не до неё. Бишоп был напряжен до последнего мускула, его огромные ладони были сжаты в кулаки, а желваки вздулись на острых скулах. Он прищурился, вглядываясь вдаль и повёл носом, словно хищник, пробующий воздух.

— Адам, ты чего застыл? — нетерпеливо вскрикнул Джо. — Тут же нет ничего!